…Вы слышали, что говорил прокурор: там имеется молельня, так не нужна ли человеческая кровь, чтобы поставить на ней эту молельню? Если вы считаете, что молельня должна строиться на христианской крови, что именно для молельни принесли в жертву и замучили несчастного мальчика… тогда ищите того, кто строил эту молельню:…почему он не сидит здесь, строитель этой молельни, почему не сидят (на скамье подсудимых) те, которые пожертвовали на нее деньги, которые нанимали убийц?.. У вас, русской власти и правительства, достаточно мощи, чтобы не останавливаться перед богатством, перед положением, ни перед чем… Но вы этого не сделали потому, что этому нет никаких доказательств, кроме одного факта, что люди хотят молиться в своей синагоге…*
…Теперь попробуем подойти к делу…Вы знаете, что 9-го числа (марта 1911 г.) некоторые из воров… были арестованы — друзья Чеберяк, ее гости… На другой день приходит к Чеберяк полиция и делает обыск. И вот, господа, как ни казалась прокурору и гражданским истцам смешной версия относительно «прутиков», но, по-моему, это — правда… Все здесь говорили, что кроме Андрюши и Жени был еще третий мальчик… который слыхал, как Андрюша сказал Жене: «А я расскажу, что, когда я приходил ночевать к вам, я видел, как приносили ворованные вещи и кассу…». И вот Женя прибегает домой и об этом рассказывает. Этот рассказ о «прутиках» возник задолго до Красовского, тогда вел дело Мищук, и никаких разговоров еще не было ни о Бейлисе, ни о других…**
Вы помните, какие споры были о том, был ли Андрюша 11-го (марта 1911 г.) на квартире Чеберяк… Мне не важно, был ли он 11-го, 10-го или 9-го у Чеберяков… но что он там был и что такой разговор (о «прутиках»?) был — не представляет никакого сомнения. И вот 12-го (день убийства!) приходит туда (к Чеберякам) Андрюша…Они (дети) выходят на прогулку. Только что они воротились… в это время являются Рудзинский, Сингаевский и Латышев по своим делам и застают Андрюшу. Его хватают, ударяют швайкой по голове, может быть, даже без намерения убить, просто со злости: «Ах ты, байстрюк, ты нас пришиваешь!»*** Он (Андрюша) теряет сознание, падает, ему наносят удары сначала в голову… и когда он падает на левый бок, ему наносятся удары с правой стороны в шею… Им кажется, что мальчик скончался, но в это время он опять зашевелился, вздрогнул. Они опять бросаются (на него) и опять наносят удары швайкой…* Как только начало темнеть… они уносят труп в погреб или в сарайчик… потом уже, глухой ночью, переносят в пещеру. Я не сомневаюсь, что в этой работе участвовала и Чеберяк, потому что боялась, чтобы звуки не дошли до Малицкой (сиделки в винной лавке в первом этаже, под квартирой Чеберяков)…Не странно ли, что в тот же день исчезают дети (Чеберяков)? Людмила здесь нам показала, что на другой день они ушли к бабушке. Странное совпадение: почему на другой день после убийства детей отсылают к бабушке? Очевидно, обставляют (дело) так, чтобы они не выдали… Убийцы хотели, чтобы труп был найден, чтобы нашли исколотого мальчика и чтобы всякий сказал: какие же это воры, это — не воры, в этом виноваты евреи…**
Нам говорят, что проф. Косоротов (судебно-медицинский эксперт) высказался, будто убийцы собирали кровь. Вспомните… я обратился к проф. Косоротову с вопросом: «Знаете ли вы, где было совершено убийство?» Он ответил: «Нет, не знаю». — «Ну, а место, где был найден труп — это место убийства?» — «Нет». — «Так, может быть, кровь осталась на месте убийства?» Он на это сказал: «Да, конечно, утверждать не могу, может быть, кровь осталась на месте и там была замыта»…
Затем есть еще экспертиза проф. Сикорского… В ней не было ничего медицинского. Когда врач вместо медицины начинает говорить о ритуальных убийствах… о том, какие были процессы в средние века, как судили в г. Саратове, то это уже все, что хотите, но не судебная экспертиза… не наука…С этими обвинениями для евреев связаны самые мучительные столетия. Восемь веков… ведь они платили тысячами людей… И вы знаете, как шло дело: являлся кровавый навет, являлись католические монахи, хватали этих людей, обвиняли их в страшных проповедях, затем их пытали, имущество сразу же отбирали, их жгли, а некоторых из них казнили позорной казнью, вешая их между двух собак***. А потом? А потом приходили те же монахи и клеймили чело замученных людей, клеймили чело их детей, клеймили их внуков позором отчуждения, позором того, что они употребляют человеческую кровь…Когда обвинитель стал поддерживать (это) обвинение, он заявил: я плохо знаю еврейские книги, я плохо знаю весь этот вопрос. Но он верит в ритуальные убийства, верит по тем трём книгам, которые он прочел по этому вопросу. Господа, верить можно в добро… в красоту, верить можно в небо; а там, где должно знать, там вере нет места, я обязан знать. И я вправе сказать: вот уже 800 лет тяготеет это обвинение (над евреями), и что же сделали для проверки его?..*