Г. Г.: Альберт, давно хотел тебя спросить… Наш общий друг, твой бывший первый заместитель, ныне, увы, покойный Женя Рыбинский несколько лет работал директором «Артека», который сейчас начинают приватизировать, ты представляешь? Детская эта лечебница, образцово-показательная во всех отношениях для всего мира, в бывшем нашем Крыму — растаскивается. Наверняка в ней снова будут отдыхать дети, но только не дети рабочих и крестьян, учителей, врачей — всех так называемых «бюджетников». Что известно тебе об «Артеке» и можно ли вообще что-нибудь здесь сделать?
А. Л.: Во-первых, надо напомнить, что дело происходит уже в иноземном государстве. В Украине, как они говорят. Что там, какие законы принимаются — мне неизвестно. Я твёрдо знаю только одно, что было соглашение между правительствами России и Украины о том, что часть мест в Артеке для отдыха детей квотируется Россией, то есть Россия как бы оптом их оплачивает, финансирует. Но если это неповторимое богатство будет приватизировано, то всё пойдёт прахом. И погибнет замечательный памятник справедливости, памятник равным возможностям для всех живущих в стране, когда вместе отдыхали и веселились дети разных национальностей и разных уровней достатка. Теперь там частники взвинтят астрономические цены, и всё само собой сразу решится в пользу правящего меньшинства, господствующего в экономике и политике. А вот простонародью, простолюдинам путь в «Артек» будет закрыт. Угаснет артековский огонь…
Г. Г.: Да разве один только «Артек»? Сколько у нас по всей России погасло «вечных огней», потому что некому, видите ли, платить за газ, за электричество… Недавно ехал через подмосковный Солнечногорск, и душу мою согрела такая картина. Загорелся вновь, почти через пятнадцать лет, факел памяти в канун 60-летия Победы. Возле «вечного огня» вижу: юноша с девушкой, склонив головы, греют руки над огнём. Мне показалось это таким символичным! Может, всё-таки не удастся потушить костры народной памяти?
А. Л.: В «Известиях» в канун юбилея была напечатана целая полоса о том, как поезд ветеранов и детей из Москвы приехал в Сталинград. Корреспондент вместе с ними ехала в поезде, ходила по местам боевой славы. И выяснилось нечто чудовищное: из всего поезда только один мальчик знал по-настоящему про войну. А это были московские старшеклассники. Он знал об основных сражениях, о блокаде Ленинграда. Знал и рассказывал другим детям. Остальные, повторяю, фактически ничего не знали о войне, и это уязвляло ветеранов в самое сердце…
А почему не знают? О ТВ мы уже говорили — его вклад в создание в России атмосферы беспамятства, манкуртизма поистине «неоценим». Но разве не на ту же мельницу вода — хотя бы школьные программы по литературе, из которых выброшены и «Как закалялась сталь», и «Молодая гвардия», и «Повесть о настоящем человеке». Не говоря о «Спартаке» и «Оводе». Вместе с названными душеобразующими книгами выкинули «за борт современности» и Генералиссимуса И. В. Сталина, и всех великих маршалов Победы.
Так вот, мальчик из поезда, который в Сталинграде рассказывал о войне, стал патриотом потому, что у него отец военный и дед военный — это, как говорится, семейная традиция — служить Отечеству. Но много ли таких семей? А ветераны уходят…
И ещё одно. Раньше тот же самый «Спутник», который возглавлял в своё время Женя Рыбинский, организовывал поездки тысяч и тысяч детей из разных регионов страны в Хатынь, в Брестскую крепость, дети из Белоруссии ехали в Сталинград, из Грузии — в Смоленск…
Г. Г.: А сталинградцы ехали в Брест.
А. Л.: Да, была постоянная забота о ротации, приобщении детей к истории страны. Она была повседневной, будничной, даже не вызывающей восторга. Но эта повседневность сыграла величайшую роль. Ведь достаточно побывать один раз в Хатыни, чтобы душа твоя перевернулась, если она у тебя есть, чтобы никогда ты этого не забыл. Сейчас всё сметено, всё ликвидировано. «Спутник», конечно, существует, но он занят зарубежным туризмом. А это другое…
Знаешь, я уже давно мечтаю создать туристическую фирму для детей-инвалидов, только для детей-инвалидов, не способных вообще передвигаться. Это должна быть государственная программа. Она должна бы входить в программу «Дети России». Но все мои попытки что-то тут сделать пока безуспешны, потому что, сам понимаешь, покупка одного только двухэтажного автобуса — это где-то под миллион долларов, фонд не сможет это осилить. Но мечтать-то я имею право! В сопровождении специально подготовленных медицинских работников дети могли бы увидеть «Северную Пальмиру» — Ленинград, съездить в Белоруссию, в ту же Хатынь и Брестскую крепость…