— Юрочка, а у нас гости!..
Он помахал нам посохом, по-прежнему держа другую руку у груди.
— Что-то несёт, — сказала Эльза Густавовна, словно бы ожидая от него обязательного подарка.
То, что бережно нёс у груди Георгий Васильевич, оказалось могучим, в обхват ладони по корню и в две по шляпке, белым грибом. Не доходя до крыльца, прокричал:
— Посмотрите, какого красавца нашёл! — И уже поздоровавшись с нами: — Эльза, приготовь его к обеду!..
— Юрочка, обед у меня уже готов!
— Нет, нет, это нужно приготовить! И в сметане, — произнёс со вкусом. — Тут на всех хватит.
Потом долго и восхищённо разглядывал «дары нашей земли». Любовался, положив на ладонь, на помидор:
— Какой тяжёлый, крупный! Поглядите, он же светится изнутри! И это вы всё сами выращиваете?
Он ещё долго восхищенно разглядывал овощи, интересовался сортом, вкусом. Это доставляло ему удовольствие. Мы привезли и первые плоды нашего молодого сада — яблоки. Они были, как и положено, необычайно чистыми и крупными, были румяны. Позднее я узнал, что более всего любил Георгий Васильевич именно такие, с ярким румянцем, яблоки. Они постоянно лежали у них дома в красивой вазе. А тогда он спросил вовсе неожиданное:
— А сад ваш яблоками пахнет?
Я не понял вопроса. И он пояснил:
— Вы знаете, я с детства помню этот запах! Ах, как пахли в моём Фатеже и Курске сады!
И вдруг весьма озаботился тем, где мы поставили машину. Я сказал, что машину поставил хорошо, она никому не помешает и ей ничего не грозит. Однако он захотел убедиться в этом сам. И мы отправились с ним по дорожке к калитке. «Нивы» тогда ещё были редкостью.
— Интересная у вас машина.
Я сказал, что «Ниву» в народе прозвали — «кулацкий обрез». Он охотно и заразительно посмеялся на это.
— У меня «Волга», но я сам не вожу. Держу шофёра — очень хороший специалист. Давайте присядем ненадолго — я люблю тут посидеть.
Мы присели на лавочку подле калитки. И Георгий Васильевич спросил:
— Вы не думали, чем можно объяснить появление в древнерусском тексте неких «готских дев»? Насколько мне известно, история готов относится к третьему веку. Царство их закончилось в Скифии в конце четвертого столетия. И, стало быть, их от князя Игоря отделяет восемьсот лет.
Вопрос этот и рассуждения Георгия Васильевича были для меня неожиданными и крайне обрадовали. Во-первых, было приятно, что он помнит о моей работе, а во-вторых, я только что закончил перевод этого отрывка, прочитав по-новому древний текст, в котором никаких «готских дев» не было. О чем и сказал ему.
— Значит, и вас смущали эти красные девы? — пошутил.
— Ещё как смущали.
— Ну и как же вы от них избавились? Интересно…
Я на память прочитал всю строку, как она была воспроизведена первыми издателями, просуществовав в таком виде по сей день: «Се бо Готские красныя девы воспеша на брезе синему морю. Звоня Рускымо златом, поюто время Бусово, лелеюто месть Шароканю».
Георгий Васильевич сказал:
— В переводе Василия Андреевича Жуковского это передано с поразительной точностью. — И он прочёл на память отрывок.
А я снова порадовался: держит его «Слово…», не отпускает. И понадеялся: вдруг зазвучит оно свиридовской музыкой!
— Читайте своё, — попросил, — мне очень интересно!
Я прочитал свою реконструкцию и перевод: «Вот боготские красные девы запели на берегу синей бездны. Поют, звоня русским златом. В бусово время, колыша месть шароканью».
Георгий Васильевич попросил прочитать ещё раз. Имея уже опыт, я читал для него очень медленно и распевно. Он довольно долго молчал, осмысливая услышанное, потом сказал:
— Как я понимаю, «готские» девы превратились в «боготских». И вы убрали личные имена — Бус и Шарокан. Так? — Я кивнул. — Теперь объясните, почему? Я не улавливаю сути.
— Георгий Васильевич, есть очень красивое, объемное русское слово — «богот». Оно бытует, кстати, и в курском речении…
Он прервал меня восторженным восклицанием:
— Как же, как же, знаю, помню! Богот — мельничный омут! Стра-а-ашное место. А девы, стало быть, омутные, боготские. Русалки! Так?
— Конечно! И весь отрывок удивительно русский, связан с самыми древними национальными поверьями, которых в тексте «Слова» очень много. «Время бусово» — это ночная пора, ближе к утру, когда лунный свет всего загадочней, и в эту пору появляются боготские красные девы на берегу бездны, откуда и возникли. «Сине море» в русских речениях чаще всего не географическое понятие, но мифическое: «тот свет», «преисподняя» — недоступное человеческому разуму…