Уже во второй четверти XIX века преподавание финского языка в школе стало обязательным. Недаром тогда чуть ли не в каждом финском доме висел портрет русского генерала Якова Кульнева, которого благодарные финны почитали как своего освободителя. Местные языки Лифляндии и Эстляндии, которые были полностью подавлены немецким, также возрождались с помощью России. Такую же политику продолжал и СССР: в советское время около 100 народов, не имевших ранее своей письменности, получили её от русских вместе с национальными учебниками и школами.
Составляющие Россию народы никогда не лишались своих традиционных вековых корней. Самобытность их буквально расцветала в поле притяжения великой русской культуры. Нет другой страны мира, которая, как Россия, умела бы вобрать в себя и синтезировать множество этнических культур населяющих её народов, и поэтому для каждого из этих народов русская культура, как и собственно национальная, была своей. Только через большую культуру мирового уровня малый народ мог заявить о себе и быть услышанным в мире. Примеры можно множить до бесконечности. Мировую известность обрели грузинский кинематограф, книги Ч. Айтматова, Ф. Искандера, Р. Гамзатова. И всё это были высокие образцы глубоко национальной культуры.
Как нам были дороги эти нерусские имена! Как мы любили лирику грузинского кино, сдержанную манеру игры известных прибалтийских актеров (этих европейцев в России, сегодня оказавшихся на заднем дворе Европы, где ни о каком собственном, национальном кинематографе не может быть и речи)! Искусство наших, как тогда говорили, “братских” народов — яркое, неповторимое, колоритное — все мы считали близким и своим. Также как для Расула Гамзатова своим был Пушкин, который всегда воспринимал Россию как многонациональную и был обращён ко всем её народам: “И назовёт меня всяк сущий в ней язык”.
Когда народы России были вытолкнуты за её пределы, в рамки новых национальных государств, а в бывших союзных республиках началась разнузданная травля русской культуры, хорошо проплаченная “заокеанцами”, никакого культурного расцвета у “освобождённых от российского диктата” национальных окраин не случилось. Где они, национальные шедевры? Где что-то, хотя бы отдалённо приближенное к прежним высоким культурным образцам?
И сегодня на ироничную усмешку о “семье народов” и на кивок о “России-тюрьме” мне есть что ответить. И не только мне, а абсолютному большинству советских людей, преданных забвению и поруганию. Кстати, многие из наших теперь уже бывших соотечественников кинулись за спасением от голода, криминала и нищеты именно в Россию (обратно “в тюрьму”?).
И ещё очень важное — наша Победа. Россия выдержала тяжелейшее испытание — проверку её народов Великой войной XX века. По своему составу Советская армия была многонациональной. Если раньше на службу брали только православных, то в Советском Союзе всё гражданское население получило право защищать Родину. Это был акт доверия ко всем населяющим СССР-Россию народам. Наш многонациональный советский народ во Вторую мировую войну защитил, как известно, не только своё Отечество. Спасённая от фашизма Европа склонила голову в знак признания великого подвига советского солдата. Мир озарён был нашей Победой. Это была Победа всех народов России, объединённых величием русского духа и русского оружия.
Этот святой для нас день празднуют на всём пространстве нашей ныне разорванной страны. И в этот день мы едины. Та грязь, которой пытались очернить Победу, к ней не пристала. Поколение оставшихся фронтовиков вновь встало на защиту Родины и чести, и вновь победило. Мы много чего позволили непозволительного в современной России. Но вот Победу не отдали. Ударили по грязным рукам, не позволив пинать главное. И сегодня этот день остался за нами как всенародный, святой для нас праздник, освящённый авторитетом церкви и памятью отцов. Именно в этот день мы перестаём быть (прости, Господи) электоратом и вновь становимся НАРОДОМ, НАЦИЕЙ. День Победы каждый год вновь объединяет нас, расчленённых искусственными границами, в великую страну, страну нашей общей воинской славы, страну-победительницу.
Сегодня идёт наступление на жизненное пространство русских, на саму среду их обитания. И нам надо не сорваться в ненависть, не перенести её на другие народы. Нас толкают именно к этому (существует теория “управляемого хаоса”). В том, что творится сегодня в русских городах, где зачастую правит бал нерусский криминал, виноваты не другие народы. Здесь есть конкретный виновник — власть, которая должна нести ответственность за происходящее. В данном случае речь идёт о беспомощной политике (национальной, миграционной и пр.), о потакании криминалу, в том числе и о криминализации самой власти, которая давно живёт, “под собою не чуя страны”, и обслуживает сама себя, чуть ли не по всей “властной вертикали”. А потому все декларации о “стабильности” (если при этом не иметь в виду консервирование отрицательного результата) выглядят недостойно и воспринимаются как анекдот.
И ещё по поводу противопоставления русских другим народам. Сегодня, даже в среде тех, кто по-настоящему болеет за Россию, можно услышать, что, по международным правовым стандартам, Россия — мононациональная страна. Но это лукавый тезис. Он не за Россию, а против неё. В этом тезисе крайне заинтересованы наши “западные партнеры”, которые ставят задачу не допустить реинтеграции страны и её возрождения. Сегодня у них на повестке дня расчленение того усечённого остатка, который называется Российской Федерацией (о чём подробно и откровенно заявляет в своей книге “Шахматная доска”, изданной на русском языке, член Бильдербергского клуба и Трёхсторонней комиссии небезызвестный Зб. Бжезинский).
Нам надо чаще вспоминать В. Кожинова, чтобы удержать заданный им вектор исторического самопознания, который помогает усмотреть главное в судьбе России. “Необходимо видеть, — пишет В. Кожинов, — что русское государство с самого своего изначалья было многонациональным; это его поистине неотъемлемое определение. Ныне в Российской Федерации русские составляют 81,5 процента населения. Такую же долю в сегодняшней Франции составляют французы, а в Великобритании англичан меньше — всего 77 процентов населения в целом, и ещё меньшую долю составляют испанцы в Испании — 70 процентов. Тем не менее вовсе не принято считать эти государства многонациональными: в них безусловно господствует одна нация”. И далее он опять настойчиво повторяет, что многонациональный состав — это “неотъемлемая особенность Руси-России”.
Утратив эту “особенность”, Россия перестанет быть собой, перестанет быть русской цивилизацией, а мы перестанем быть теми русскими, которыми были наши отцы, деды и прадеды.
Национальные меньшинства в России будут защищены, если возродится национальное большинство. И это прекрасно понимают представители нерусских народов. Одним из первых смело и безоглядно на защиту русских встал В. Алкснис. В печати взволнованно и убедительно звучит слово журналистки Н. Айрапетовой, немало писавшей (“Независимая газета”, “Литературная газета”) о проблемах русских, в том числе в ближнем зарубежье. В обращении к президенту РФ от лица самого представительного форума нашей многонациональной страны — Ассамблеи народов России, проходившей в Москве весной 2004 года (как водится, для большинства российских СМИ это событие осталось за кадром), подчеркивается: “Исторически системообразующим фактором нашего самобытного развития и единства является русская нация. От её обустроенности и самочувствия напрямую зависит обустроенность и самочувствие всех народов Российской Федерации”.