Все спустились в подвал, вошли в комнату Никагосова, и Михель сказал:
— Если б я убиваль шеловека, чтоб воровать его теньги, я теньги воровал бы. Я снаю, где он тержит их. Сосед товерял мне, потому что я шестный человек и его труг.
— Так где же спрятаны деньги?
— Фот здесь…
Он подошел к стене, с которой был сорван палас. Из-под отбитой местами штукатурки проглядывала кирпичная кладка. Подцепив ногтем один из кирпичей, Михель слегка сдвинул его.
— Финимайте!
Кирпичи вынули. В неглубокой нише стояла высокая жестяная банка из-под монпансье, прикрытая фанерным кружком. В ней, перевязанные шпагатом, лежали пачки ассигнаций…
Посмотрев на часы, Ива ужаснулся — двенадцатый час. Боевое задание Каноныкина до сих пор не выполнено, и теперь из-за Ивиной забывчивости у человека будут неприятности.
— Ива, в школу опаздываешь, — сказала мама.
До школы ли тут? Надо срочно бежать в госпиталь.
Но, как назло, мама собралась с карточками в магазин, а магазин как раз возле самой школы.
— Ива, я жду тебя, опаздываешь ведь.
— Сейчас, сейчас!..
Записка Каноныкина, спрятанная в карман куртки, просто жгла огнем: «Что же делать?..»
Ива совсем уже отчаялся, но вдруг увидел Минасика. С забинтованным горлом, в пальто, тот стоял посреди двора на самом солнце, мокрый как мышь.
— Прошла ангина? — крикнул ему Ива.
— Почти, — прошипел в ответ Минасик. — Сегодня во двор разрешили выйти.
Перемахнув через перила террасы, Ива подбежал к Минасику, сунул ему в руку сложенный треугольником листок.
— Передай главврачу! Лично! Аллюр три креста!
— Мне бабушка не…
— Это задание, понимаешь? Человека подведем. Каноныкина. Уже, наверное, подвели!
Минасик никак не мог сообразить, почему это он вдруг подвел Каноныкина, которого не видел больше недели. Но таинственность поручения, нахмуренное Ивино лицо и тон, которым было сказано: «Это задание, понимаешь?» — делали невозможными дальнейшие отнекивания и ссылки на бабушкины запреты. Минасик сдался.
— Главврачу? — просипел он.
— Только ему!.. Военсекрет! Каноныкин просил, чтобы утром, а сейчас уже…
— Ива, сколько же тебя ждать? — снова раздался недовольный мамин голос.
Минасик потоптался еще немного во дворе, украдкой расстегнул верхние пуговицы пальто. Потом бочком, чтоб не увидела из окна бабушка, скользнул в подворотню и выбежал на улицу.
Он честно обошел весь госпиталь в надежде столкнуться с Ордынским, но того нигде не было. Дважды Минасику делали замечания:
— Сюда не заходят без халата! Порядок пора знать, а еще юнармеец.
Старшина из команды выздоравливающих, подозрительно оглядев Минасика, спросил:
— Каноныкина небось ищешь? Сачкует ваш Каноныкин со вчерашнего вечера. Эх и дадут же ему фитиля!
— Я не Каноныкина, я главврача ищу.
— Чего здесь главврачу делать? Он в кабинете своем.
Постучаться в кабинет Ордынского Минасик не рискнул. Кто его знает, в каком он настроении? Тем более записку нужно было передать утром, а сейчас уже дело, поди, к часу идет.
У телефона никто не дежурил. Минасик снял пальто, аккуратно сложил его и сел у столика. Если появится главврач, тогда он, конечно, подойдет к нему и отдаст записку. А стучать не будет, стучать боязно.
У Ордынского не было никаких секретарш, под кабинет он выбрал себе комнату на отлете, в тупике. И когда забирался туда, то тревожить его никому не разрешалось.
Минасик знал это правило и все же время от времени, вспомнив сердитое Ивино лицо, вставал со стула, подходил к стеклянной, выкрашенной белым двери. Даже поднимал руку, чтобы постучаться. Но за дверью было так тихо и как-то строго, что рука сама собой опускалась, и Минасик возвращался на свое место к телефону.
Когда часы пробили два с четвертью, в конце коридора показались какие-то люди в военных гимнастерках, поверх которых были наброшены халаты. Четверо подошли к кабинету главврача, тронули дверную ручку, потом постучали. А пятый сразу же направился к Минасику.
— Здравствуй, — сказал он. — Ты кого здесь ждешь?
Из-под воротника белого халата выглядывала одна из петлиц, на ней поблескивали четыре рубиновые шпалы. Минасик вскочил, вытянулся по стойке «смирно» и зашептал:
— Жду главного врача госпиталя, товарищ полковник!
— Чего это ты шепотом?
— Ангина, товарищ полковник!