— Где вас искать, я спрашиваю!
— Доктор, ну что вы, право, какой! Я никому не даю по телефону своего адреса. И потом, брат велел мне не позже полудня быть дома, а сейчас…
— Ваш брат… — Ордынский скрипнул зубами. — Ждите меня до двух, слышите?
— Но брат…
— Плевал я на вашего братца! До двух. Ясно?
Он бросил трубку. Если телефон уже подключили для прослушивания, то все пропало. Только дураков может обмануть столь примитивная конспирация. Но другого на месте Рози не придумаешь. В такой ситуации являться сюда за ним просто безумие. Каждый в первую очередь опасается за свою собственную шкуру, и Рози не составляет, конечно, исключения.
«Что же случилось с Вальтером? — Он впервые назвал его так — Вальтер. — Неужели его взяли? Нет, не может быть!..»
Ордынский подошел к двери, дважды повернул ключ. Задернул штору на окне. Во дворе все еще стояли санитарные машины.
Он посмотрел на часы. Если через час ему каким-то образом не сообщат, где ждет его Рози, то тогда уж все.
А вдруг Вальтер предал его? В последний момент, не желая рисковать, махнул рукой на его судьбу, укрыл радистку с рацией и ушел за перевал… Ерунда, он этого не сделает! Не посмеет сделать!
— Прекратите, Варлам Александрович, пороть панику! — сказал Ордынский громко и вздрогнул от звука собственного голоса. — Стыдно, милостивый государь!..
Время от времени он подходил к двери. Ему все время казалось, что за нею кто-то стоит.
В маленький, выскобленный в белой краске глазок была видна часть коридора, столик с телефоном и стул. На стуле сидел щекастый юнармеец с забинтованной шеей, держал на коленях сложенное пальто. Вид у юнармейца был тоскливый.
Часы пробили половину второго. Стараясь оттянуть время, он поставил на плитку кофейник. Никогда еще вода не вскипала так быстро.
Снова пробили часы. Тянуть дальше было бессмысленно. А он не терпел бессмысленных поступков.
Обидно не дойти до цели. Особенно когда осталось каких-нибудь два месяца.
Он налил себе кофе и вынул из портфеля синий пузырек с притертой пробкой.
Когда открыли дверь, Ордынский сидел в кресле, уронив прямые длинные руки. Можно было подумать, что он спит. На рукавах кителя поблескивали широкие золотые шевроны.
Кофейник все еще стоял на плитке, из носика тонкой струйкой выбивался пар. Один из военных взял со стола синий пузырек, протянул его полковнику. На этикетке было всего лишь одно слово: «Морфий».
— А что там за бумаги?
— Рапорт об исчезновении Каноныкина, товарищ полковник.
— Ну что ж, все ясно. Остается выяснить, куда он исчез. — Полковник подошел к столику, на котором лежала шахматная доска, подперев рукой подбородок, задумался. — Для черных партия безнадежна. Еще два хода, и белые делают мат… Интересно, кто играл белыми?..
Чем закончился день 29 мая
Ромкин пес отходил медленно. Время от времени капитан Зархия поил его водой с уксусом. Пес лакал жадно, словно не пил неделю. Остатки воды капитан осторожно выливал ему на голову. Розовые струйки стекали по морде пса, капали на пыльные капитановы сапоги.
Любопытствующие стали помаленьку расходиться. Нельзя же весь день ждать, что будет дальше.
Появился Ромкин отец. Он с опаской поглядывал на капитана. Ему явно не нравилось, что в одном не очень большом дворе собралось сразу так много милиционеров.
— Слушай, — сказал он жене, — если вдруг начнут про курицу спрашивать, скажешь — купила на базаре для больной старушки матери.
— Но бабушка здорова, — встряла Джулька. — На четвертый этаж два ведра воды бегом поднимает.
— Э! Тебя кто спрашивает! Послал бог детей! За что он только на меня такой зуб имеет? — Он стукнул дочь по лбу костяшками пальцев. — Сама воду поноси, пока здесь столько чужих глаз! А ты, мама-джан, будешь больная, я так сказал…
Но капитану было не до курицы и не до здоровья Ромкиной бабки. Он приподнял пса, помог ему удержаться на ногах, пригладил взлохмаченную шерсть.
— Давай, давай, молодец, — приговаривал капитан. — Ну, где твой хозяин? Где Ромка? Ромка где? Ну, джаник, покажи нам где.
Пес тихо скулил и лизал ему руку.
— Глупая дворнязка! — сказал стоявший рядом Никс. — Ну сто она мозет показать?
— Отойдите! — закричал на него капитан. — Не мешайте! Очистите вообще двор! Что может показать? Все может показать! Что вы понимаете — у него сейчас сердце разрывается, он же плачет!
Капитан смотрел на пса. Пес пошел. Ноги его дрожали и подгибались. Он приседал на задние лапы, его заносило в сторону, но он все равно шел, изредка оглядываясь на капитана, точно проверяя, идет ли тот следом.