– Эй, Фил! – позвал Харрис. – Расскажи чего-нибудь смешное!
– Коммы не для этого.
– А хочешь, я расскажу? – предложил Харри. – Заходят как-то в бар корсаи, малхаи и сунаи…
Все застонали – включая Августа. Август на самом деле не понимал большую часть шуток ФТФ, но при этом понимал достаточно, чтобы считать шутки Харриса ужасными.
– Ненавижу ждать, – пробормотал Джексон, взглянув на наручные часы. – Я уже говорил, до чего я ненавижу ждать?
– Хватит ныть, – раздался из наушника голос снайпера Рез, залегшей на ближайшей крыше.
– Что там видно сверху? – спросила Ани.
– Периметр чистый. Все тихо.
– Плохо, – сказал Харрис.
– Идиот, – припечатала его Рез.
Август не обращал на них внимания. Он смотрел на другую сторону улицы, на их цель.
Симфонический зал на Портер-роуд.
Само здание было встроено в Линию, или скорее Линия была возведена вокруг здания. Сощурившись, Август посмотрел на солдат, патрулирующих баррикаду. Ему показалось, что он заметил поджарую фигуру Соро, но потом он вспомнил, что Соро сейчас должен находиться на втором КПП, в полумиле дальше по Линии.
За спиной у Августа уже завелся, как часы, привычный спор.
– …не понимаю, какое нам вообще дело? Они бы для нас не стали…
– …не суть…
– А что, разве не так?
– Мы это делаем, Джексон, потому что сострадание должно быть сильнее гордыни.
Голос, звучащий из наушника, был отчетливым и уверенным, и Августу сразу же представился человек, которому этот голос принадлежал, – высокий, худощавый, с руками хирурга и усталыми глазами. Генри Флинн. Глава ФТФ. Приемный отец Августа.
– Да, сэр, – пристыженно откликнулся Джексон.
Ани показала язык. Джексон продемонстрировал ей палец. Харрис хохотнул и начал собирать свои ножи.
Тут заверещали часы.
– Представление начинается! – весело возвестил Харрис.
В ФТФ всегда присутствовало два типа людей: те, кто дерется, потому что верит в дело Флинна, как Ани, и те, для кого дело Флинна стало отличным поводом подраться, как Харрис.
Теперь появился еще и третий тип – рекруты. Беженцы, которые перешли Линию не потому, что им позарез хотелось драться, а потому, что альтернатива – оставаться в Северном городе – была намного хуже.
Джексон был одним из них, рекрутом, выменявшим безопасность за службу и ставшим в результате командным медиком.
Он встретился взглядом с Августом.
– После тебя, Альфа.
Команда заняла предписанные по сторонам от него места, и Август осознал, что они смотрят на него, ждут, что он скажет, – так, наверное, они раньше смотрели на его старшего брата. До того как Лео был убит.
Они, конечно же, не знали, что убил его Август. Он запустил руку в грудь к Лео, сомкнул пальцы на темном огне сердца и вырвал его. Они не знали, что иногда, закрывая глаза, Август ощущает холодный жар, обжигающий ему вены, что голос Лео гулко и размеренно звучит у него в голове, и он думает, действительно ли ушедшее ушло, действительно ли энергия рассеяна, действительно ли…
– Август! – Теперь его окликнула Ани. Она выжидательно смотрела на него, приподняв брови. – Пора.
Август призвал к порядку зациклившийся мозг, позволил себе разок медленно моргнуть, выпрямился и произнес командным голосом:
– Занять свои места.
Они пересекли улицу быстрым, уверенным шагом – Август впереди, Джексон и Ани по бокам, Харрис замыкающий.
Бойцы ФТФ ободрали медные пластины со стен холла и приколотили к дверям, создав слошные полотнища пылающего света. Соседство с таким количеством чистого металла слабого монстра просто сожгло бы. Даже Август скривился – его затошнило от всей этой меди, – но шага не замедлил.
Солнце уже миновало зенит и спускалось к горизонту, тени на улице начали удлиняться.
На медном покрытии северных дверей было выгравировано:
«Южный город, КПП № 1
Согласно распоряжению ФТФ,
Проход разрешен всем людям
С 8:00 до 13:00.
Проносить оружие запрещено.
Следуйте в Симфонический зал.
Внимание! Входя сюда,
Вы даете согласие
На проведение проверки».
Август протянул руку к двери. Когда он толкнул дверь, остальные члены ФТФ скользнули в стороны. Однажды он напоролся на засаду и получил очередь в грудь. Августу пули ничего не сделали – сытый сунаи неуязвим, – но рикошетом Харрису зацепило руку, и с тех пор команда чрезвычайно охотно позволяла Августу служить щитом.
Но когда Август шагнул внутрь, его встретило молчание.
Симфонический зал на Портер-роуд, как гласила табличка на стене, «был культурным центром столицы более семидесяти пяти лет». Под надписью даже красовалась гравюра с изображением главного холла во всем его деревянном, каменном и витражном великолепии, заполненного элегантными парами в вечерних нарядах.