«Ты в таком виде детей перепугаешь. Прошу, оставайся на месте» - настаивал Чарльз.
- Прости, Чарльз, но я не собираюсь оставаться в больничном отдел… - Эрик замолк, так и не договорив, замер в кабине лифта, чувствуя, как все внутренности болезненно сжимаются, усиливая головную боль и добавляя к ней еще тошноту, ворочающуюся в пустом желудке.
«Подожди меня в библиотеке» - чуть ли не приказал Чарльз, теряя терпение, и Эрик тихо усмехнулся, выходя в просторный, залитый светом, коридор.
Пахло деревянным покрытием и чем-то теплым. Смутно знакомым. Чем-то, от чего Эрик замер посреди пустого коридора, чувствуя, как сжимается сердце, а стопы согревает теплый от полос солнечного света тонкий ковер. Внизу слышались голоса и смех. Их много. В них нет страха. Обычная болтовня. Эти коридоры. Он помнил их. Не был здесь уже одиннадцать лет и думал, что забыл поместье, но сейчас понимал, что помнит здесь все. Окна, выходящие на сад и живую изгородь. Он будто видел, как здесь Чарльз морально подготавливал Банши, пока они вместе с Алексом и Рейвен с любопытством высовывались из соседнего окна, чтобы лучше видеть побледневшего паренька, и старались не смеяться. Хотя, Эрик не мог сдержать веселого оскала, за что потом Чарльз его отчитывал, мол, он, Эрик, своим поведением совсем не подбадривает их учеников. Если свернуть налево, то можно пройти в ученический корпус, спуститься по лестнице в гостиную с большим уютным камином. Ученики часто собирались там после занятий, и играли в карты, включив радио или перетащив старенький граммофон Чарльза, запустив на нем музыку, чтобы просто играла, не в состоянии оценить классические пластинки. За это их уже отчитывал Эрик, не в состоянии смотреть, как молодняк неуклюже играет в покер под «Золото Рейна» из цикла «Кольца Нибелунгов», полностью игнорируя музыку как фоновый шум.
«Не думал, что ты так любишь классику», - добродушно сказал Чарльз после того, как все успокоились. Граммофон был бережно переставлен в библиотеку, и детям под угрозой металлической казни было запрещено его трогать. «Это было то немногое, что скрашивало мое детство, пока Шоу держал меня взаперти» - негромко пояснял Эрик, отпивая немного вина и наслаждаясь музыкой, не желая разрушать ее чарующее волшебство разговорами. И то, что Чарльз был так уютно рядом с ним на небольшом диване, небрежно сняв обувь и положив ноги на колени Эрика, делало этот момент еще более особенным.
Дальше по коридору направо от памятного окна можно было пройти в крыло для «старших». В свое время там были спальни Эрика, Чарльза и Рейвен. И если сам Леншерр обживал одну из гостевых комнат, которая не отличалась от прочих, то комната Ксавьера была полностью создана для своего хозяина. Эрик помнил книги на стеллажах и уютный плед, привезенный из какой-то поездки в Европу, лампу, безделушки на столе, где всегда был легкий бумажный беспорядок. Помнил ту комнату, какой была спальня Чарльза одиннадцать лет назад, и вместе с тем помнил, какой она была, когда он в прошлый раз пришел сюда, и это воспоминание медленно отрезвляло сознание Эрика, которое заполнилось непрошенными призраками прошлого, которые он смог сдержать в свой прошлый визит, загнать подальше за свои убеждения.
Это место было пропитано самыми лучшими моментами его жизни, которые так часто помогали ему в тюрьме. Но то, что десять лет поддерживало его, теперь делало слабее. Он чувствовал это, просто очнувшись в поместье. Услышав детские голоса и голос Чарльза в своем сознании. Но нельзя позволить этому затянуть его обратно…
- Спасибо, что подождал, - мягкий голос Чарльза на этот раз звучал реально, а не в сознании Эрика. Леншерр резко обернулся и тихо охнул, согнулся и рефлекторно схватился за бок, который пронзила острая боль, чувствуя, как зудит кожа, крепко сдерживаемая хирургической нитью.
- Тебе стоит присесть, - посоветовал Чарльз и спокойно проехал мимо друга на своем кресле, зная, что тот последует за ним. Он чувствовал, как Эрик разглядывает его. Хоть он уже и видел Чарльза в инвалидном кресле, ему все еще трудно было принять его таким, не было времени привыкнуть, видеть и представлять Ксавьера инвалидом, хоть Эрик часто думал об этом в своем заключении. Они прошли в библиотеку, и Эрик едва заметно ухмыльнулся, переступив порог такой знакомой и дорогой сердцу комнаты, перевел взгляд на шахматную доску.
- Ты знаешь? – спросил Эрик, неспешно прохаживаясь по библиотеке, и почти осторожно уселся на свое прежнее место, внимательно следил за тем, как Чарльз неспешно катится к нему и слегка неловко устраивается напротив, стараясь не встречаться с Эриком взглядом или лишний раз смотреть на него.
- Знаю что? – спросил Ксавьер, и в его голосе проскользнули нотки недовольства.
- Почему я пришел сюда.
- Ввалился, будет правильнее, - поправил его профессор и поднял наконец-то на него холодный взгляд. – Мало того, что заявился к ночи, так еще и привел с собой целый вооруженный отряд. Знаешь, друг мой, это не лучший способ наладить отношения, - строго отчитал Чарльз Леншерра, и сейчас он как никогда походил на директора школы. Эрик невольно улыбнулся, но постарался сдержать этот порыв, и вышел лишь неровный вздох.
- Ты сам сказал, что я могу вернуться домой, - напомнил Эрик и слегка приподнял бровь, откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.
- Вернуться, - подтвердил Чарльз. – Но ты подверг опасности всю школу.
- Ох, да ладно тебе, Чарльз, - Эрик развел руками и пристально посмотрел на друга. – Я знаю, на что ты способен. Этот отряд для тебя не представлял угрозы, ты мог бы их уничтожить, а они даже не поняли бы этого. И уж точно на территорию школы никогда не пройдет тот, кого ты не хочешь видеть в этих стенах, - он сделал паузу и сцепил пальцы в замок, посмотрел на друга, ожидая его аргументов, прекрасно зная, что он прав. Если бы он не доверял Чарльзу, то никогда бы не пришел именно сюда. Но он ни секунды не сомневался, даже когда все мысли были спутаны, он точно знал, что поместье Ксавьера для него самое безопасное место. Единственное место, куда он мог пойти, зная, что кто-то, кроме него самого сможет справиться с солдатами. Как бы он ни защищал своих братьев-мутантов, как бы хорошо ни знал их силы, он все еще не мог им верить. Не мог верить в их силы.
Но Чарльз… Предела его способностей он не знал и мог доверить ему свою жизнь. Мог позволить ему увидеть свою слабость, непозволительную для лидера.
Чарльз неслышно повернул рычажок на своем кресле, и поравнялся с Эриком, оказался так близко, что подлокотники кресел оказались на одном уровне, почти вплотную друг к другу, и Эрик без труда смог бы накрыть своей ладонью бледную руку Ксавьера.
- С возвращением, друг мой, - уже совсем другим тоном произнес Чарльз и мягко, почти как прежде, улыбнулся Леншерру, но Эрик лишь вздохнул и, собравшись с силами, заставил себя подняться на ноги.
- Ты знаешь, почему я здесь, - утвердительно произнес Магнито, возвышаясь над другом, но не отходя от него.
- Я видел твой бой. Если ты об этом, - уже строже подтвердил Ксавьер.
- Тогда ты знаешь, что мне потребуется твоя помощь.
Чарльз тихо вздохнул и провел рукой по все еще длинным, но аккуратным волосам, посмотрел на хмурого Эрика, который облокотился о спинку кресла и ждал его ответа. Стоял, возвышаясь над своим другом-инвалидом, словно подчеркивая разницу между ними.
- Ты, видимо, правда сошел с ума, если считаешь, что я стану помогать тебе в твоей войне, - холодно произнес Ксавьер, глядя на своего бледного друга, который стоял на ногах из чистого упрямства, не желая показывать свою слабость, хоть Чарльз и без своих способностей видел, что Эрик еще не совсем отошел от наркоза, и стоять ему сложно.
- Ты сказал, что видел все в моем сознании, - спокойно ответил Леншерр, сильнее сжимая спинку кресла. – Они не остановятся, готовятся сражаться с нами. Готовятся к той самой войне, которая уже произошла в будущем. Мы только лишили их оружия, но они не перестанут видеть в нас угрозу. Мы враги для человечества. Это невозможно изменить, они - вымирающий вид, который только что осознал это.