Не совсем понятно то, что Ленин не уничтожил это письмо, из которого так легко сделать вывод, что между ним и Инессой были более близкие отношения, чем это представлялось окружающим. Разве что Инесса это послание ему не отправила, а сохранила его в своих бумагах.
Возможно, он действительно не получал этого письма или не отвечал на него. 18 декабря он пишет Инессе из Кракова в Париж:
«Сейчас получил телеграмму и переменил конверт, назначенный было в А...11
Что же с ЦО?? («Правда». — Примет, авт.). Ведь это позор и скандал!! До сих пор нет и нет даже корректур. Запроси и добейся толку, пожалуйста. Тот номер “Vorwarts”, где Каутский сказал поганую фразу, что партии нет... надо его достать... И организовать кампанию протеста».
Читатель согласится со мной, что в этом письме нет вообще ничего личного. Переписка 1914—1917 гг. между ними исключительно товарищеская и касается текущих дел. Иногда они конфликтуют на почве принципиальных разногласий, бывает, что Инесса не отвечает Ленину, а пишет только Надежде Константиновне. Особенно после отъезда в Париж. Видимо, она действительно уязвлена его решением расстаться от греха подальше. Но потом наступает примирение.
Ленин — Инессе Арманд:
«26/1. Дорогой друг! Ужасно рад твоему дружескому, милому, хорошему, теплому письму.
Благодарен тебе за него несказанно».
Тучи развеялись, их переписка продолжается. Ленин откровенен с Инессой настолько, что в будущем редакторы, готовящие письма к публикации в Полном собрании сочинений, ставят купюры на некоторых его высказываниях.
«Люди большей частью (99 % из буржуазии, 98 % из ликвидаторов, около 60—70 % из большевиков) не умеют думать, а только заучивают слова».
Исследователь биографии Ленина историк Владлен Логинов приводит такие цитаты из писем Ленина к Инессе: «Исконная политика швали и сволочи, бессильной спорить с нами прямо и идущей на интриги, подножки, гнусности», — заметил как-то Ленин по иному поводу в письме Инессе Арманд. А в другом письме о такого рода «играх» еще круче: «Кто прощает такие вещи в политике, того я считаю дурачком или негодяем. Я их никогда не прощу. За это бьют по морде или отворачиваются. Я сделал, конечно, второе. И не раскаиваюсь».
Купюра снята. Никакого намека на любовную историю.
Ленин — Инессе. 8 марта 1914 г.:
«Дорогой друг! Ты отвечаешь на мое грустное письмо, а я совершенно забыл, как, что, когда я писал, — вот неудобство переписки чересчур издалека.
Ну, буду продолжать беседу вообще, несмотря на этот перерыв.
Вчера взбесило меня нахальнейшее письмо Гюисманса, коему Попов до сих пор не доставил доклада!! А обещал сделать это 4.II. (2.II я уезжал из Брюсселя и из кафе — помнишь? Не знаешь ли названия кафе? около Gare du Nord (Северный вокзал). Послал бешеное заказное с обратной распиской письмо этому мерзавцу Попову: занимайся, дьявол тебя бери, какими хочешь любвями и болезнями, но если взял партийное обязательство, то выполняй или вовремя передай другому».
Редакторы Полного собрания сочинений приняли решение не обнародовать подобные письма. Ленин должен был выглядеть безукоризненно. Но купюры вызвали кривотолки. Я много раз слышала, что за ними кроется такое... А оказалось — ничего такого!
«Дорогой друг! Я знаю, как Вам ужасно тяжело и чрезвычайно хотел бы помочь всячески, чем можно. Не попробовать ли Вам пожить там, где есть друзья и где можно хронически беседовать о партийных делах, хронически участвовать в них? Французским рабочим в Швейцарии некому прочесть о марксистском отношении к пацифизму, а Вы бы это могли сделать, дав рабочим большущий материал для размышления.
Я Вам пришлю вырезки из “Bataille”, тексты резолюций, тексты из “Avanti!” (старые № “Avanti!” могу достать — Вы легко научитесь по-итальянски читать; это бы тоже архиважно, ибо итальянских рабочих в Швейцарии очень много, и их тоже некому учить марксизму.)
Начните готовиться понемногу теперь же; работа втянет, поверьте, что втягивающая работа самое важное для оздоровления и успокоения!»
Из писем ясно, что Ленин доверяет Инессе, не контролирует каждое слово. Считает ее другом. Иногда делится причинами своего дурного настроения.