Жена мне давно не пишет, вероятно, она находится в родильном доме. Меня, конечно, мучает любопытство, кто пришел — он или она? Мне все равно, разумеется, но к сыну нам не мешало бы дочку (12 декабря 1941 г. на свет появился сын Владимир. — Примеч. авт.).
На свидание с семьей пока надежды мало. Но все же война скоро кончится.
Пока, дорогой! Обнимаю тебя.
Твой сын Андрей.
Мой адрес: действующая армия, 218-е почтово-полевое отделение Отдельная рота, мл. лейтенант А.А. Арманд».
И еще много писем только предстоит расшифровать. В том поколении, которому сейчас тридцать с небольшим, постепенно возникает интерес к семейной истории.
Каждый год в середине сентября в Алешино съезжаются родственники. По традиции в этот день поминают Александра Евгеньевича Арманда. Кто-то везет с собой пироги, кто-то напек блинов, на общий стол тащат домашние соленья и замаринованные шашлыки, котлеты и жареную рыбу. Хозяева и сами не знают, сколько народу приедет в гости. Может, 20 человек, может быть — 30, а может, и все 50. Да это и не важно. Все равно всем хватит места в доме и в саду под навесом.
Празднуется еще один день — церковный православный праздник иконы Казанской Божией Матери. Когда-то рядом с домом управляющего в Алешино, где сейчас стоит крест с образом Казанской Богоматери, был красивый храм. В годы советской власти его разобрали, чтобы из кирпичей выстроить конюшню для колхоза. Ломать было трудно, потому что строили на века. В составе замеса связывающего вещества для кирпичной кладки входили яйца. Тем, кто уничтожал здание церкви, никак не удавалось разобрать ее «по кирпичику». К тому же на постройку конюшни ушло значительно меньше стройматериала, чем было кирпичей в разрушенном здании. Целые кирпичные блоки еще долго валялись никому не нужные вокруг разоренного Божиего Дома.
Арманды не относятся к истово верующим, многие вообще не крещены, но в этот день они едут в Алешино, чтобы почтить икону Казанской Божией Матери, почтить память разрушенного храма. Этот праздник семья празднует из года в год, и мы надеемся, что традиция останется жить, пока жив наш род. Как правило, кто-то из гостей первую чарку выпивает не за общим столом, а раньше — на лесном кладбище, где покоится прах патриархов семьи. За столом начинаются истории — о прошлом семьи, о благородном и бескорыстном человеке Александре Евгеньевиче Арманде, которого для нас, потомков, не затмила яркая фигура его легендарной первой жены.
Каждый год 24 сентября в годовщину смерти Инессы мы ходим в Пантеон на Красной площади. Чтобы поклониться праху нашей родственницы, отдавшей жизнь за интересы угнетенных. Она покоится в братской могиле с писателем Джоном Ридом и еще двумя товарищами по революционной борьбе. Мы давно простили ее. И за потрясение основ семьи, и зато, что она была среди тех, кто в октябре 1917 года потряс мир.
Больше нет советской власти, за которую боролась Инесса. Полностью видоизменилась коммунистическая партия, у истоков которой она стояла. Продолжает действовать только школа в Ельдигино, которую построил для своей любимой жены Инессы Александр Евгеньевич Арманд. Сюда на школьном автобусе привозят детей из 16 окрестных деревень. На втором этаже школы — музей Инессы Арманд со множеством фотографий и гипсовым бюстом. Детям рассказывают ее биографию. Не уверена, что они что-то запоминают.
В Пушкино и в Москве есть улица имени Инессы Арманд. На доме напротив Александровского сада, улица Манежная, по-прежнему висит мемориальная доска. Знаки памяти. Иногда меня удивляет неожиданный интерес со стороны молодых людей, с которыми сталкивает жизнь. Курьер принес книжку, которую я заказала для работы. Спрашивает: «А вы родственница Инессе Арманд?» Ну да, говорю, родственница. Вот книгу о ней пишу.
Курьер:
— Когда ваша книжка выйдет, обязательно куплю. Очень интересная история. Это правда, что у них с Лениным была любовь?
Я:
— Неужели это вас вправду интересует?
Курьер:
— Ну конечно! Значит, Ленин был таким же человеком, как и все мы, а не монстром, как про него все говорят.
Недавно я проходила пограничный контроль в одной из стран Европейского союза, которая раньше была советской республикой. Молодой офицер, рассматривая паспорт, спросил, почему я Рене, а не Инесса. Имя Инессы Арманд, сказал он, необходимо сохранить для истории. Я заверила европейского пограничника, что здесь все в порядке. В нашем роду есть Инессы, есть и Елизаветы. Этим именем в нашем клане продолжают называть дочерей в память о выдающейся женщине из нашей семьи.