— Ты не поедешь к ней, забудь об этом.
— Я в любом случае должен поговорить с ней.
— Ты сам сказал, что ничего не сможешь ей дать в таком состоянии. Найди самого себя и тогда иди к ней.
— Сколько на это потребуется времени? В то время как я расставлю по местам собственную жизнь, она уже может быть не одна.
— Хотя бы разберись с командой.
— Уже разобрался. Я в ней.
— Скоро игра?
— Через пару недель. Тренер сказал, что это мой единственный шанс показать себя в деле.
— Он поставил тебя в основной состав?
— Да. Либо приношу очки, либо нахрен. Говорит, мастерство не растеряешь.
— Согласен.
— Она нужна мне.
— Я уже понял, повторять не надо.
— Нет. Она нужна мне там. На игре. Приведите её любой ценой. Она обещала.
— Что обещала?
— Обещала быть на каждой игре. Это первая важная, она должна там быть.
— Она устроилась на официальную работу, если будет выходной.
— На работу? Куда?
— В издательство, потом скину.
— Плевать, закинешь её на плечо, как делал это с Лизи и принесёшь. Любой ценой, Картер.
— Успокойся, — посмеивается Джаред, — постараюсь.
— Не пойдёт. Дай слово, а лучше обещание.
— Обещание? — продолжает смеяться он.
— Да, и именно то, что даёшь Лизи, это как оберег на выполнение. Всё, что связано с ней — для тебя святое, значит, обещание будет святым.
— Хрен с тобой, — выдыхает он.
— Говори, Картер.
— Твою мать, обещаю, — гогочет он, — как будто в прошлое вернулся.
— Теперь принимаю. Не делай вид, что она не просит его сейчас.
— Она редко их просит.
— Потому что делает это только в случае важности.
Между нами снова повисает молчание и ни я, ни Джаред не торопимся завести разговор. Мы оба смотрим вдаль. Город медленно начинает погружаться в вечер, а небо приобретает лиловый оттенок, и я вспоминаю, что он вырвался от семьи, приехав ко мне ради разговора. Для меня это много значит, но собственная семья всегда должна быть важнее, а у Джареда она уже есть.
— Спасибо, — выдыхаю я, выпрямляя спину.
— За что?
— За то, что приехал. Вышло дерьмово и я должен извиниться перед Лизи.
Джаред кивает и вытаскает из кармана джинс мобильник, который тут же прислоняет к уху.
— Вы где? — на губах брата играет улыбка, пока он слушает жену, а глаза начинают блестеть, и я счастлив за него, — хорошо, скоро будем. Люблю тебя.
Ещё секунду он держит телефон у уха, после чего убирает его назад в штаны и смотрит на меня.
— Что?
— Люблю тебя? — смеюсь я.
— Да, я люблю свою жену и всегда ей об этом говорю, попробуй сказать мне что-то и у тебя совершенно случайно сломается черепная коробка.
— Когда ты успел стать таким милым?
— Ты сам знаешь, — кивает он, — поехали, извинишься лично, ужин почти готов.
— Я лучше домой.
— Что за нахрен? Ты теперь будешь обходить наш дом стороной?
— Я не обхожу ваш дом стороной.
— Пошли, — махает рукой Джаред, выбиваясь вперёд.
Что ж, разговаривая по телефону, он выглядит так, словно пять лет влюблённый придурок, хотя, на самом деле так и есть, а сейчас он бежит вперёд, будто на пожар, но и тут я его понимаю. Думаю, что и сам не против бежать в такой дом. Кто вообще откажется от такого? Разве только полный кретин.
Иногда я пугаюсь из-за того, как быстро летит время. Те времена, когда я только поступил в университет — давно за спиной. Мы взрослые, конечно, не такие, чтобы песок сыпался из задницы, но подростковая и студенческая жизнь за плечами. Порой, я так хочу вернуться в то беззаботное время. И выбирая между школой и университетом, я бы однозначно выбрал университет, хотя и школьные годы манят. Тогда я и не подозревал, что в мою жизнь легко внедрится вихрь с именем Алекс. Этот ураган снёс мою голову на последующие восемь лет. И я согласен на все остальные года, которые предоставит судьба. Я должен найти себя ради неё. Другого выхода нет. Как говорил Джаред: «Она всегда принадлежала мне, и будет принадлежать только мне». В моём случае, эти слова можно посвятить Алекс.
Войдя на порог, в мои ноги тут же въехало тело Мэйса, который мгновенно отскочил и резво побежал дальше, огибая диван в направлении выхода на задний двор, следом за ним с писком бежала Мэди. Тишину, повисшую в гостиной, нарушали только их визги, раздающиеся с площадки. Завернув голову, я обнаружил Лизи, которая расставляла четыре тарелки по столу.
— Привет, — улыбнулся я, — ты ещё жива и не оглохла?