– Они же его убьют! Убьют Марса прямо у нас на глазах! – Аврора не могла сидеть и постоянно вскакивала, за что получала гневные угрозы от сидящих позади зрителей.
– Нам нужно остановить бой. Диана, сделай что-нибудь, – Сильван тряс подругу за плечи.
– Что мне сделать? Выпрыгнуть на арену и заменить его? – Диана отмахивалась, словно Марс не волновал ее даже сейчас, когда его ждал чужой меч и перерезанное горло.
Однако страх потери оказался сильнее всех обид. И едва Диана узнала лицо под шлемом, сердце ее перевернулось от ужаса. Пусть Рим устанавливает свои правила, но убивать ее друзей не разрешается даже вечному городу.
– Теперь я не сомневаюсь, что мы в загробном мире, – сказал Веспер и глубоко вдохнул. – Каждый здесь получает по заслугам.
– Каким ещё заслугам! – Аврора так сильно толкнула Веспера, что тот упал со скамьи. – Мы одна команда, почти семья, и если мы оставим Марса на растерзание, то чем мы окажемся лучше?
Тем временем Марс уже дрался. Он только несколько часов назад узнал, как правильно держать оружие, и теперь махал мечом, пытаясь защищаться, а вовсе не нападать. Фрикс явно насмехался над ним, но не прекращал попыток добраться до соперника. Пока остальные гладиаторы, делившие с ними арену, рубили друг друга под вои с трибун, Фрикс и Марс оставались целыми, не считая пары порезов. Но долго так продолжаться не могло, один из них обязан был сломаться.
– Как вы думаете, он нас видел? – Нокс потянул Диану и Сильвана, которые сидели рядом с ним, за рукава вниз к первому ряду. – Он должен знать, что мы здесь, это придаст ему сил.
Никто не вспоминал заявление Нокса на пиру об оторванной руке Марса. Теперь все хотели получить его обратно к себе целым и невредимым. Только они сами могут выбирать наказание друг для друга, и никакие римские боги и правители не в праве распоряжаться их судьбой.
– Марс! Ты нас слышишь? Мы тоже здесь! Пожалуйста, убей этого громилу! – кричал во всю глотку Сильван, оперевшись на бортик и высовываясь за пределы трибуны.
Люди рядом толкались и вопили, но никто не мог сдвинуть Сильвана, к которому пробирались Диана и Нокс сквозь неугомонных зрителей, как через разъяренный лес в бурю.
– Гладиаторам запрещено разговаривать на арене, он может только показать жестом, что увидел нас, – Нокс замахал руками, привлекая внимание Марса, хотя тому сейчас не было никакого дела до зрителей, ведь его волновала только собственная жизнь, стремительно ускользающая от него ядовитой змеей.
Все взгляды были направлены на последних выживших в мрачном бою. Рука Фрикса кровоточила на глубоком разрезе у плеча, но это выглядело глупой мелочью по сравнению с состоянием Марса. Ткань на его животе пропиталась ярким красным, страшная рана на бедре, полученная ночью от рокового выстрела, раскрылась и заставляла Марса хромать, пока он пытался увернуться от попыток соперника задеть его.
Игра на выживание могла продолжаться еще долго, но в один момент Фрикс вдруг оступился, случайно задел тело мертвого гладиатора позади и потерял равновесие. Безжалостные последствия наступили почти моментально. Марс бросился на упавшего соперника с вытянутой рукой и вонзил ему окровавленный меч прямо в широкую грудь.
Ударил гонг, и победитель последней группы поднял пустой взгляд на Цезаря, чьи руки крепко сжимали не меч, а бокал вина. Август лишь ухмыльнулся. А Марс подумал, что раз он смог убить человека, то теперь он наверняка способен на всё.
X
Перед финалом между выжившими в предыдущих четырех боях Диане удалось выманить Гая из его окружения и усадить рядом с собой. Аврора сразу же схватила наследника за руку со словами:
– Прошу вас, господин, освободите Марса от игр, нам ни в коем случае нельзя его потерять!
– Откуда вы знаете этого бритта? Цезарь сказал, что их привезли совсем недавно.
– Это очень долгая и запутанная история, сейчас на нее нет времени. Но если вы желаете, господин, то после игр мы всё вам расскажем, – заверила Диана, но наследник пока не торопился помочь своим новым знакомым.
– Брось это «господин», дорогая. Называйте меня просто Гаем.
Он посмотрел на самодовольного бритта, который когда-то притворялся великим Марсом, и так и не понял, почему за его жизнь сенаторская дочь и ее друзья готовы ползать перед ним на коленях.
– Как скажите, господин, – закивала Аврора. – Поговорите, пожалуйста, с Цезарем! А потом вы узнаете всю правду о нас.
– И даже больше, – сказал Нокс и после короткой паузы продолжил: – Вы узнаете всю правду о себе, если того пожелаете.