Ночью в квартиру наркома Шестакова, руководившего важной оборонной отраслью экономики, позвонили. Опергруппа НКВД получила приказ произвести обыск в квартире у свежеразоблаченного врага народа, а затем отправить японо-чешского шпиона, скрывавшегося под личиной народного комиссара, в Сухановскую тюрьму. Обычный эпизод в славной истории наших славных карательных органов, скажете вы. Однако наутро опергруппа не вернулась. Через некоторое время в квартире Шестакова были найдены трупы зверски убитых чекистов. Нарком, его жена и дети исчезли, поиск, предпринятый по указанию замнаркома внутренних дел товарища Заковского, не дал результатов. И тогда к этому невероятному делу подключился некто Лихарев, тайный помощник товарища Сталина. Дело закрутилось, но никто, даже сам Вождь и Учитель, не знал, что с этой минуты в таинственную историю с пропавшим наркомом вмешалась инопланетная разведка, уже много лет работавшая в России…
Как вы уже догадались, я напомнил вам начало романа Василия Звягинцева «Бои местного значения», одного из произведений его цикла «Одиссей покидает Итаку». Роман интересен во многих отношениях. И сам по себе, и как очередное свидетельство жгучего интереса наших писателей-фантастов именно к 1938 году (об этом чуть ниже), и как пример определенной методологической путаницы. В предисловии к циклу, который был переиздан в издательстве «ЭКСМО», утверждается, что романы Звягинцева относятся к популярному во всем мире жанру альтернативной истории, ибо описывают не то, что было на самом деле, а то, что случилось в стране и мире благодаря авторской фантазии. Как представляется, это не совсем так и даже совсем не так, и мы имеем дело не с альтернативной историей, а с иным ответвлением исторической фантастики — с так называемой криптоисторией, о которой сегодня и пойдет речь.
Итак, настоящий доклад посвящен относительно новому в современной русскоязычной фантастике жанру, все чаще (с легкой руки Г. Л. Олди) именуемому криптоисторией, то есть историей тайной, скрытой. Этот термин появился после публикации в 1997 году двух произведений, вызвавших достаточно широкий резонанс у читающей и пишущей публики: девятитомной эпопеи Андрея Валентинова «Око Силы» и романа Андрея Лазарчука и Михаила Успенского «Посмотри в глаза чудовищ». Термин прижился, его все чаще поминают по делу и без оного, а посему попытка его изучения представляется вполне своевременной. Автор доклада, имеющий некоторое отношение к одному из «адептов-генераторов» (по выражению Андрея Лазарчука) криптоистории, счел своим долгом предпринять эту первую попытку.
Но сначала — три совершенно необходимые оговорки.
Во-первых, о понятии «жанр». Оно взято в данном случае в абсолютно необязательном смысле, поскольку споры о том, жанр ли это, поджанр или вообще метод, для докладчика в настоящее время не особо интересны. Скорее, конечно, метод, однако слово «жанр» используется чаще. Посему пусть послужит и сейчас.
Во-вторых, автор сразу же спешит спрятаться за спины своих авторитетных коллег, подчеркивая, что высказываемое ниже понимание жанра криптоистории заранее согласовано им с ее «адептами-генераторами», в том числе с упоминавшимися выше Андреем Валентиновым, Андреем Лазарчуком и Михаилом Успенским. С явной долей условности эту точку зрения можно назвать если не общей, то близкой.
И наконец, последнее. Настоящий доклад затрагивает лишь короткий отрезок времени — 90-е годы нашего века. Исследование генезиса криптоистории как жанра в целом — тема отдельного исследования.
Итак, что есть криптоистория и чем она отличается от иных, очень близких жанров — исторического романа, с одной стороны, и альтернативной истории — с другой?
Как представляется, в самом коротком виде сущность криптоистории можно выразить формулой: «Чапаев не тонул в реке Урал».
На этом доклад можно и закончить, ибо Чапаев действительно в Урале не тонул, а сказанное выше, собственно, и есть криптоистория. Однако любая формула, как известно, требует разъяснения.
Посему — приступим.
Для начала сравним две аналогичные формулы, которыми можно определить жанр исторического романа и жанр альтернативной истории.
Исторический роман: «Раненый Чапаев утонул в реке Урал» (Фурманов «Чапаев» и одноименный сценарий братьев Васильевых).
Альтернативная история: «Чапаев выплыл и повел Красную армию в поход на немецко-фашистских захватчиков» (боевой киносборник 1941 года).
Что мы видим?
Исторический роман (повесть, рассказ) следует за написанной и общепризнанной историей. И ход событий, и результат в нем должен с этой историей в целом совпадать. Автор может лишь домыслить нужные ему детали, не меняя общей канвы. Так поступили братья Васильевы, когда писали сценарий своего фильма. Это и чапаевское «Врешь, не возьмешь!», и прощальная улыбка умирающего Петьки, и то, что начдива убили именно из пулемета «максим».
Вольности историческому роману противопоказаны. Возможны лишь некоторые сдвижки, мало меняющие ход событий. В том же сценарии Васильевых гибель Чапаева происходит при свете солнца, а не ночью, как на самом деле, героя ранят в руку, а не в живот, а возмездие за его смерть (вторичный захват Лбищенска красными) наступает буквально в считанные часы, а не через два месяца. Такие вольности исторический роман терпит — но не более того. Добросовестные авторы спешат оговорить подобные сдвижки, часто при этом извиняясь (например, Алексей Константинович Толстой, на три года перенесший казнь Басмановых и Вяземского в романе «Князь Серебряный»), Наиболее яркий пример из современной литературы — цикл романов Балашова «Государи Московские». Автор в самом тексте или в послесловиях честно оговаривает, что именно он домыслил или переиначил. Иногда он даже указывает на собственные же ошибки в предыдущих романах цикла. Еще более показательный пример подобного рода уже из мировой литературы — «Проклятые короли» Мориса Дрюона.
Вывод: автор исторического романа обязан вести корабль своей выдумки по реальной реке Истории. На самом корабле может происходить что угодно, но течение реки (той самой, в которой утонул Чапаев) неизменно.
Теперь поглядим на формулу номер 3, то есть на альтернативную историю. Напомню: «Чапаев выплыл и повел Красную армию в поход на немецко-фашистских захватчиков». Что мы видим? А видим мы то, что автор сознательно меняет ход и результаты исторического процесса. Еще раз подчеркну: сознательно. В этом и состоит замысел альтернативной истории. Делается это для разных целей (как, например, упомянутый боевой киносборник, снятый для поднятия духа), но методика едина: Чапаев выплыл, история изменилась. Река Истории поменяла русло, затянулась льдом, пошла паром в небеса, а герои пересели на космический корабль и полетели на планету Ы.
Жанр альтернативной истории сейчас весьма популярен. Приведу некоторые достаточно известные примеры: немцам и русским в 1941 году пришлось вместе воевать против инопланетян (Тертлдав), южанам и северянам — сражаться опять же не друг с другом, а против англичан (Гаррисон), во Второй мировой войне победили немцы (Гаррисон, Лазарчук и еще десятка полтора авторов), Сталин стал добрым и хорошим, после чего дожил до наших дней (Рыбаков).
Автору альтернативной истории незачем извиняться перед читателями за несоблюдение исторических реалий, ибо в этом и состоит метод и особенность его творчества.
Криптоистория, как представляется, занимает нишу между этими двумя жанрами.
Рассмотрим внимательнее приведенную выше формулу: «Чапаев не тонул в реке Урал». Что из нее следует? То, что тело народного героя Василия Ивановича Чапаева не отправилось на дно реки. Не больше — но отнюдь не меньше. Поглядим на рамки этого «не больше — не меньше».
Не больше — ибо автор вовсе не претендует на то, что Чапаев не исчез в 1919 году под Лбищенском, выпав из реальной истории. В этой, нашей истории, видимой глазу и запечатленной в монографиях и справочниках, его нет. Он не отбил у врага Лбищенск, не взял в плен Колчака, не стал первым маршалом вместо Ворошилова и не был расстрелян в 1937 году. Результат тот же — Чапаева нет в реальной истории. А вот как он из нее выпал — иной вопрос.