Он бросил взгляд на пассажирское сидение – там лежал автомат.
– Чо, Леш, мандражишь?
Он и не заметил, откуда появился его коллега. Точнее, бывший коллега, как объявили на оперативке.
– Ты откуда?
– Весь народ из одних ворот. Ты один?
– Да.
– Ну, хорошо, что один. Пусть все так и останется… э, э! Снайпера не зли!
– Ты чего?
– Ничего. У меня к тебе зла нет. Надеюсь, у тебя тоже.
– Какое у нас зло.
– Вот и отличненько. Про меня что сказали?
– Что ты с какой-то бандой связался. Опозорил звание…
– Ага. А с какой – не сказали?
– Говорят, с самарскими.
– Умно. Когда объявили?
– Позавчера на оперативке.
– А кто?
– Перерва.
Понятное дело. Как там в «Крестном отце»? Кто тебя позовет, тот и предатель.
– А ты что… в самом деле?
– А сам как думаешь? Шеф где?
– В санатории, здоровье поправляет.
– О! А когда у него должен был быть отпуск? Ты не задумывался? Вы все, б…, не задумывались?
– Думай не думай, все равно в суп попадешь…
Безуглого это выбесило настолько, что он, недолго думая, врезал Алексею по лицу. Тот отшатнулся…
– Ты чего? Охренел?! За что?!
– А за то, что ты сотрудник органов, твою мать! А не дворник с улицы. Это дворнику все пох, машет метлой и машет. А мы должны порядок защищать, понял? Порядок! В том числе и от оборотней в наших рядах. И когда такое дерьмо происходит, то это тебя лично касается. И всех нас, ипать!
…
– Если бы в самом начале всем был по хрену мороз, сейчас бы ни хрена не было, ни заводов, ни жрачки, ничего! А одна бы половина республики сейчас доедала другую!
– Ну ладно…
– Да не ладно!
– О’кей, о’кей. Извини, не то сказал.
Ни один извинениями этими не удовольствовался. Все понимали, что сказал – как на базар. Сейчас слова ничего не стоят…
– Дьячков в розыске?
– Да.
– Ориентировку принес?
– Да.
Безуглый посмотрел ориентировку, усмехнулся.
– Организация преступного сообщества? Неслабо, с козырей сразу. Вы хоть с него депутатскую неприкосновенность сняли, юристы? Или так, по принципам революционной целесообразности?
…
– Ладно, вали. За помощь спасибо, потом зачтется. И Леш…
…
– Если меня возьмут, то та история с типографией «Гознака» наружу выплывет. И если замочат – тоже. Так что в твоих интересах, чтобы я тихо и без ажиотажа покинул республику и больше меня не видели – не слышали. Понял?
Донецк – Луганская область – Россия
Дорога
Тысяча семнадцатый день Катастрофы
Как видно, днепропетровские все-таки что-то просекли и пытались если не сравнять счет, то отомстить уж точно. Собственно говоря, донецкие рассчитали все правильно – в их структурах полно двойников, как и в днепропетровских, – много кто работает на Донецк. Это как теория взаимогарантированного уничтожения. Никто не может ничего сделать, потому что настучат раньше. Донецкие все рассчитали правильно, послав меня – никто про меня не знал, и я не знал никого – только так можно было обезглавить верхушку днепропетровской мафии. Но днепропетровские хоть и пропустили удар – теперь, видимо, рвались отомстить.
Об этом я поговорил с эмгэбэшниками, когда мы накрыли стол на берегу Кальмиуса, выехав из города. Там народу много было, и моих тоже – наши-то тоже не все знали о происходящем, поставили в известность уже постфактум. Но теперь и у своих авторитет поднялся – мало кто может сходить в чужой город, и там не только выжить, но и привалить верхушку конкурентов. Личный пример всегда важен.
Пожарили мясо, поставили на стол водку – сегодня можно было, хотя перед выездом мы посчитались, кто реально будет гулять, а кто только для вида. Погода была хорошей… тихо, как и не было ничего, ни Катастрофы, ни мора, ни последующей страшной жизни и смерти в замертвяченных городах, ни добитых своей рукой друзей, чтобы не дать им переродиться…
Так как нам скоро было в путь-дорогу, а я нескоро сюда еще приеду, если вовсе приеду, меня приватизировали местные, расспрашивая о том, как все-таки я сработал в Днепропетровске и что там вообще видел. Я рассказывал, что мог. А о чем-то и молчал.
Потом один из эсбэушников вспомнил, что был в Перми, жил там какое-то время. Тему подхватили – город и в самом деле интересный, хотя и провинциальный – жуть. Я бы его определил как самый большой из провинциальных в России. Потом перешли на Ростов-на-Дону… там был и я, и большинство из присутствующих, было о чем поговорить, что вспомнить. Теплый южный город… вообще Россия очень разная, и Южная Россия отличается от Центра и от Урала довольно сильно. И хоть мы, уральцы и сибиряки, к морозам привыкли – все равно, когда на юг приезжаешь, отдыхаешь душой немного. Это тебе не Сибирь, не Урал, где ты постоянно должен быть готов к борьбе за выживание, в лесах, на холоде, в борьбе с жестокой и неумолимой природой. Хотя несколько последних лет перед Катастрофой все по-другому было… у меня на старом телефоне остались снимки зеленой травки, сделанные… второго декабря. Второе декабря – а снега не было. Тут же, бывало, что и вовсе зиму почти без снега переживали.