С усмешкой, она спрыгнула со сцены и бросилась в раздевалку, чтобы найти пару самых сексуальных туфель на шпильке её кузины. Балансируя на них, она включила свет и музыку, как показывала Алисса в первый раз, когда она пришла в "Сексуальные сирены". Это было местом, куда мужчины могут сбежать от плохой работы или домашней жизни, позависать и расслабиться, но прямо сейчас это станет местом её фантазий, что она сексуальна, что она точно знает, как заставить мужчину пускать по ней слюни и умолять.
Она выбрала сексуальную мелодию Рианны с тяжёлым ритмом. Её чувственный голос признавался, что это ощущается так хорошо, будучи плохим. Лондон закрыла глаза и позволила своим бёдрам качаться, пока возвращалась на сцену. Тепло от ярких ламп наверху обожгло её кожу. Она покачала головой туда-сюда в ритме музыки, затем просунула руку в светлые волосы, рассыпая длинные пряди по пышной груди. Она медленно поворачивалась, балансируя в сексуальных туфлях, сжимала бёдра, изгибала спину и выпятила попу, прямо как её учила Алисса.
Уроки стрип-аэробики, которые ей давала кузина, были ярким пятном за время её пребывания в Лафайетте. Её сексуальная-как-грех кузина привыкла снимать одежду ради выживания, пока не стала владелицей этого клуба и ресторана для гурманов с её знаменитым мужем-шефом. Для Алиссы экзотические танцы когда-то были необходимостью, чтобы обеспечить себя едой и крышей над головой. Но она предложила это Лондон, чтобы та могла поработать над своей силой, гибкостью, для похудения и уверенности в себе. За первые два урока она добилась большего прогресса, чем со всеми докторами и терапевтами, известными людям. С третьего она стала заниматься сама, и сбросила тридцать фунтов... но оставалось ещё тридцать. Но ничто из этого не могло дать ей почувствовать себя черлидером или отличницей, которыми она была когда-то, также, как и восстанавливающимся инвалидом.
Отбросив угрюмые мысли, она подошла к шесту и прижалась телом к нему, начиная от ложбинки между грудей, вниз по животу, затем между ног, где задержалась на мгновение, прижимаясь, прежде чем с трепетом откинуть голову назад.
Обхватив шест одним бедром, Лондон сжала его рукой и выгнула спину. Она подняла руку к шее, легко сжимая, прежде чем погладить дорожку от ключицы к выпуклостям её грудей. Затем она повернула пальцы к сцене и погладила ладонью живот, прежде чем прижать к верхней части. В её воображении, шикарные мужчины приветствовали её, стучали по сцене, требуя большего. И она дала им это, расстегивая пуговицы на цветастой блузке.
Она играла с маленькой пластиковой пуговкой, воображая, как её просят показать грудь, как похоть наполняет комнату. Открыв глаза, Лондон быстро оглядела "Сексуальные сирены". Всё ещё также пусто, как и когда она вошла. Никто не увидит её шрамов. Никто не узнает, кроме разве что Алиссы, но она не будет беспокоиться или осуждать.
Кусая губу, она позволила первой пуговице освободиться из петли, обнажая намёк на белое кружево её бюстгальтера. Жар хлынул по всему её телу. Больше.
Она расстегнула вторую пуговицу и потянула свободные концы блузки под грудь. Схватившись за шест одной рукой, она наклонилась назад, запрокидывая голову, как будто глядя на публику сверху вниз. Она представляла десятки взглядов на ней, пристальных, желающих её. Изогнувшись, она позволила блузке соскользнуть с плеча.
Она медленно выгнулась, волнообразно оборачивая своё покрасневшее тело вокруг шеста. Приоткрыв рот, она качнула бёдрами, когда рванула все остальные пуговицы на рубашке, пока та не распахнулась. Скатившись с другого плеча, тонкая ткань скользнула вниз по её рукам, затем упала на сцену. Сейчас только полоска кружевного бюстгальтера и длинные волосы прикрывали её спину. Она почувствовала лёгкую дрожь и нечто большее, чем неловкость она была раздета. Но она также впервые в жизни ощущала себя чертовски свободной. Спасибо, Господи, что здесь никого не было.
Она улыбнулась, потакая своей мечте немного дольше. Да, она могла отключиться. Она могла даже упасть со сцены и навредить себе. Но она наслаждалась своим драгоценным моментом независимости и фантазии слишком сильно, чтобы остановиться сейчас.
Прикусив губу и послав воображаемой аудитории призывный взгляд, она закрыла глаза в не совсем притворном экстазе, затем потянулась к поясу своих штанов-капри. Они расстегнулись от короткого щелчка пальцами. Лондон потёрлась пылающей щекой о шест, металл был холодным напротив её горящего лица.
Затем она открыла глаза, представляя кого-то мрачного и красивого на одном из пустых сидений на переднем ряду. Он смотрел на неё с опаляющей похотью и тянулся к ней, зная, что он может только смотреть, но никогда не касаться. Тяжесть между ног разгорелась сильнее, и она извивалась, раскачивая бёдрами, чтобы облегчить напряжение. Это только заставило её дрожать, ускоряя темп.
Музыка остановилась. Она восстанавливала своё тяжелое дыхание, её грудь поднималась и опускалась в неслышном ритме. Когда громкая, сексуальная музыка разразилась снова, она схватилась за пояс своих штанов и потянула их вниз. Но этого мужчину в переднем ряду... его нужно было ещё подразнить.
Усмехнувшись, она развернулась и убедилась, что волосы прикрывают спину. Она схватилась за бёдра и начала выводить попой медленные круги. Затем, наконец, она повертела бёдрами в разные стороны, опуская свои капри вниз по заднице, по бёдрам в дразнящем темпе, обнажая новые белые кружевные трусики, которые она недавно купила вместе с бюстгальтером, потому что отчаянно нуждалась в том, чтобы почувствовать себя сексуальной, как женщина, которая может привлечь внимание привлекательного парня такого, как её воображаемый красавчик из первого ряда.
Когда штаны упали к лодыжкам, она вышла из них, оставаясь одетой только в изящные кружева, которые едва ли были бельём, и греховно-красные трахни-меня туфли на шпильках, созданные, чтобы привлекать внимание мужчин, и чтобы их языки свисали до колен.
Лондон танцующим шагом двигалась от шеста к передней части сцены, покачивая бёдрами, пока проводила ладонями вверх по бокам, по тяжелой груди, затем запустила их в распущенные волосы, когда откинула голову назад, как будто извиваясь от желания. Длинные пряди ласкали её поясницу, локоны, с которыми она боролась полжизни, свободно текли по её коже, дразня, что заставило её ахнуть.
Песня ускорилась перед финалом, тяжёлый звук барабана ревел из колонок. Она крутила бёдрами узкие круги, затем нагнулась к ноге, ощущая, как приподнимается её попа, пальцами коснулась её влажных складок и прижала их на горячий, тайный момент, прежде чем снова развернуться и плавно задвигаться у шеста, закидывая волосы на ненавистную спину. Лондон схватилась за блестящий шест, качаясь вокруг него, обхватила верхней частью бедра, затем откинулась назад, чтобы вознаградить воображаемую аудиторию, когда музыка затихла в конце.
Во внезапной тишине она улыбнулась, чувствуя себя немного глупо, но совершенно, чудесно свободной. Пока не услышала хлопки... и безошибочный мужской восхищённый свист.
Паника выплеснулась в кровь, и она ахнула, глаза расширились от ужаса. Она прижала руку к груди. Когда груди расплющились под её рукой, она опустила другую к бёдрам, чтобы прикрыть низ, едва закрытый маленькими стрингами, которые должны были заставить её чувствовать себя сексуальной несколько минут назад. Сейчас она задавалась вопросом, не сделают ли они её жертвой изнасилования. По нескольким причинам она не осмелилась поворачиваться спиной к тем, кто бы не прятался за кругом света. Вместо этого, чтобы найти свою одежду, она медленно отступила назад, глядя, как мужчина выходит из тени.
Когда он шагнул на свет, Лондон в шоке уставилась на него. Как будто этого мужчину вырвали из её воображения. Тёмные волосы, оливковая кожа, квадратная челюсть и сильный подбородок, глаза сверкали озорством, которое отражалось в его лёгкой усмешке. Высокий, хорошо одетый, красивый он не открывал от неё взгляда ни на мгновение.
Её сердце забилось ещё сильнее.
М-мы закрыты.
Он пожал плечами и шагнул ближе к сцене.