Дверь была открыта.
Ну, «Сирены» не откроются до четырёх. Возвращайтесь позже.
Парня это ничуть не отпугнуло. Он подошёл ближе.
Мне жаль, если я напугал тебя. Твой танец был таким сладко-соблазнительным, что я не мог упустить возможности, чтобы выразить свою высокую оценку. Вообще-то, я бы с удовольствием оценил тебя ещё больше. Как твоё имя, belleza?
Из-за возможности, что он мог быть насильником, она не чувствовала необходимости быть вежливой.
Уходи.
Он поднял обе руки в жесте, означающем, что он безвреден не то, чтобы она поверила в это. Она отскочила назад.
Стоп. Дыши. Послушай.
Его голос повысился на октаву, когда он шагнул вперёд снова. Она мгновенно обнаружила, что следует его инструкциям, затем задумалась почему. Что-то в его голосе, возможно? Он нёс строгую ноту команды, но его выражение лица было мягким. Чем бы это ни было, Лондон отреагировала. Она отпустила взгляд к поцарапанной сцене, отчаянно пытаясь собраться с мыслями.
Хорошая девочка, belleza. Я не собираюсь вредить тебе. Расслабься.
И снова, она обнаружила, что делает, как он приказал, и чувствует себя странно счастливой, что он похвалил её. Почти гордой. Боже, она так жаждет чего-то хорошего в своей жизни, что западает на добрые слова от потенциального убийцы?
Тебе не о чем беспокоиться, пообещал он. Я друг Алиссы Треверсон, владелицы.
От этого её волосы встали дыбом. Ему следовало придерживаться правды и сказать, что он просто клиент.
Я знаю большинство её друзей. Я не знаю тебя. Как тебя зовут?
Я Ксандер.
Ксандер? Приятель Логана, миллиардер-плейбой? Он был одет дорого. Хотя глаза Ксандера оказались ореховыми, а не голубыми, как у его брата, он выглядел достаточно похожим на Хавьера в другом был возмутительно красивым достаточно, чтобы убедить её, что она догадалась правильно.
Хорошая новость была в том, что если он друг Логана, он не был потенциальным убийцей или насильником. Вообще-то, она слышала истории, как Ксандер помог и Л огану, и Тайлеру спасти их жён из некоторых действительно опасных ситуаций. Она так поняла, что у обоих мужчин отличное чутьё на гадов, так что Ксандер не был психом.
Но он нервировал. Она читала о мужчинах, которые могут заставить сердце женщины пропустить удар, но Лондон не верила во всю эту ерунду до недавнего времени. Ксандер и Хавьер оба были нереально горячими.
Как тебя зовут? спросил Ксандер.
Л-Лондон.
Как город? улыбнулся он.
Она кивнула. Чёрт, его взгляд был таким пристальным, что её мозг отключился. Кода он так на неё смотрел, она не могла придумать ничего, что можно было сказать.
Ты была там?
Нет, она попыталась улыбнуться. Надеюсь когда-нибудь.
Тебе нужно его увидеть, улыбнулся он. Он уникален. И красивый, как и ты, belleza.
Что это значит?
Красавица.
Именно это пробормотал его брат, пока был в бесчувственном состоянии.
Не хмурься на меня. Ты великолепно выглядела на сцене. Ты здесь танцуешь?
Он шутит? В трусиках, в которых она всё ещё была одета с учетом, как мало они скрывали она отошла назад, чтобы найти свою одежду, сперва схватила блузку и прижала её к туловищу. Она была так напугана, а затем ослеплена его великолепием, что забыла о том, что была почти голой.
Он засмеялся.
Хмм, одета или нет, ты всё равно сексуальна. У тебя самые соблазнительные сахарно-розовые соски.
Лондон расправила рубашку на груди, хотя почувствовала, как жар распространяется по её щекам.
Ты не мог увидеть их. Я в бюстгальтере.
Из прозрачного кружева.
Быстрый взгляд вниз доказал, что он прав, и поскольку её трусики были сделаны из такой же ткани, то был шанс, что он видел и всё внизу тоже. Унижение нахлынуло горячей волной. Это не должно было беспокоить её, на самом деле. Так много докторов и медицинских специалистов годами видели её голой, но эти люди смотрели на неё, как на образец. Ксандер смотрел на неё как хищник на подходящую пищу. Голодный. Напряжённый. Его взгляд обжигал. Желание кипело. И она не могла не реагировать. Да, она была польщена, но было большее, она чувствовала ответное трепетание между ног.
Можешь... она прикусила губу, затем заставила себя заговорит. Можешь быть джентльменом и отвернуться, чтобы я могла одеться?
Он пожал плечами, но ухмыльнулся её, как бы говоря, что постарается вскоре вытащить её из этой одежды снова.
Конечно.
Спасибо, сказала она напряжённо, когда он отвернулся.
Она вцепилась в одежду, натягивая капри, дёргая цветастую блузку дрожащими пальцами. Разумной вещью было уйти от бабника, уже положившего на неё глаз. У неё не было опыта с такими типом мужчин или с любым типом, если на то пошло.
Но разве не поэтому она оставила дом мамы и переехала сюда, чтобы оторваться от тени болезни и отправиться в место, где никто не знает и не помнит о трагедии её юности? Чтобы она могла, наконец, испробовать жизнь. Чтобы она могла жить по-настоящему.
Ксандер не выиграл бы награды муж года. Лондон не искала замужества. Конечно, она бы хотела когда-нибудь иметь бойфренда. Прямо сейчас всё, чего она хотела, это знакомиться с людьми, встречаться и, ладно, возможно немного позаниматься сексом. Или много. У неё были либидо обычной девушки, или возможно больше, потому что она точно не знала, что она упускает. Но книги и фильмы давали ей ложные надежды.
Даже если всё будет не так, как в вымышленных историях, ну... тогда она узнает это, верно? Она сможет, наконец, сказать, что испытала что-то с мужчиной, который знает, чёрт возьми, что делает. Если Ксандер спал с таким большим количеством женщин, почему бы ему возражать против ещё одной? Она сомневалась, что её девственность или её прошлое будут иметь для него значение.
Приняв решение, Лондон расстегнула верхнюю пуговицу и расправила блузку, чтобы у него был лучший вид на её декольте.
Можешь повернуться.
Он это сделал, его глаза мгновенно оценивающе загорелись.
Прекрасно. Я не собирался пугать тебя или нагрянуть неприглашённым. Дверь была открыта. Я вошёл, и ты выглядела такой красивой, что я просто не мог остановить тебя. Я очень рад, что не сделал этого.
Ксандер медленно протянул руку, давая ей множество возможностей увернуться. Жар поднялся по её телу. Сердце колотилось, но она отказывалась поддаваться порыву сбежать. С обнадёживающей улыбкой, он помог ей спуститься со сцены, затем обхватил её локоть в собственническом захвате, используя это, чтобы притянуть её ближе.
Пойдём со мной. Сядем и поговорим.
Слова были наполовину требованием, наполовину командой. Он махнул на тёмный бар. Лондон не видела угрозы.
Хорошо.
Отлично. Я не могу пообещать тебе, что не буду пытаться подкатывать к тебе, но ты всегда вольна сказать нет.
Он обезоруживающе усмехнулся.
Я бы хотел, чтобы ты это знала. А пока я буду держать руки при себе, пообещал он. По большей части. Пока ты не скажешь мне другого.
Лондон помедлила, пытаясь всё обдумать, но это было чертовски трудно рядом с ним.
Ты не сдаёшься, не так ли?
Не тогда, когда я чего-то хочу.
С очень обаятельной и, без сомнений, хорошо натренированной улыбкой, он повёл её к бару и подвёл к кабинке в углу. Чтобы предупредить её побег, он сел между ней и выходом. Глядя на него из-под ресниц, Лондон села на указанное им место, рассматривала его точёное лицо, задерживаясь на чувственном изгибе губ, затем опустила взгляд к выпуклым плечам и широкой груди.
Когда она осознала, что в открытую пялится, она отвела взгляд обратно к его лицу. Он свернул понимающей улыбкой с очень белыми зубами. Он видел её почти голой и до сих пор флиртовал. Это хороший знак.
Как долго ты, эм... наблюдал за мной? спросила она.
Я собирался позвать тебя, когда ты включила музыку, но как только ты начала танцевать, я не мог прервать кого-то настолько сексуального. Кроме того, ты выглядела так, будто веселишься.
Её мать называла таких мужчин, как он, невыносимыми. Он точно был из тех, кто просит прощения, а не разрешения.
Так и было, но никто не должен был видеть этого. Есть шанс, что ты забудешь об этом?
И близко нет.
Улыбка Ксандера стала шире, когда он наклонился над столом и пристально смотрел.
Расскажи мне что-нибудь о себе, сексуальная Лондон.
Мне двадцать пять, и я только что переехала. И...
У неё не было ничего интересного.
Как насчёт тебя?
Мне тридцать, я здесь уже несколько недель, и... он взял её за руку и сжал её между двумя своими, окружая её сильными пальцами. Мне интересно, почему ты напрягаешься каждый раз, когда я называю тебя сексуальной.