Филип улыбнулся, представив выражение детского удовлетворения на лице Сьюзен, отъезжающей от дома на его машине. Должно быть, она смеялась. Филип представил это, и сам рассмеялся, шагая по пустынной улице под тусклым светом фонарей.
В номере гостиницы Филип до полуночи смотрел телевизор, радуясь долгожданному одиночеству. Уже готовясь ко сну, он все же не выдержал и позвонил Сьюзен. Она сняла трубку довольно быстро — значит, еще не ложилась.
— Звоню, чтобы проверить, как там моя собака и моя машина, — сказал Филип.
— В целости и сохранности, — холодно ответила Сьюзен. — Ваш ужасный пес спит в постели Эмери. Я бы никогда этого не допустила, но мальчика укладывала Минни. Она, похоже, разделяет вашу позицию в этом вопросе.
— Замечательно. А моя машина?
— Цела. Спокойной ночи, Филип. До завтра.
— Сьюзен?
— Да?
— Вам чертовски идет ваше черное платье. Сегодня вы были неотразимы.
Ответом ему было молчание. Затем зазвучали гудки — Сьюзен повесила трубку.
9
Когда на следующее утро Сьюзен открыла Филипу дверь, она вновь была одета как типичная учительница — белая блузка, черные брюки свободного покроя и бесформенная бордовая кофта. Волосы она снова безжалостно стянула в тугой пучок. Она уже уложила вещи, причем их количество привело Филипа в легкое недоумение — казалось, что Сьюзен подготовилась к путешествию на верблюдах через пустыню.
— Зачем так много вещей? — выдавил из себя Филип. — Вы что же, навеки решили ко мне переселиться?
— Вы не знаете, что такое путешествовать с маленьким ребенком, — отрезала Сьюзен, вручая Филипу две огромные сумки. Сама она взяла на руки Эмери.
Попрощавшись с Минни, они спустились к машине. Эмери усадили на заднее сиденье, туда же отправили и Сократа. Сьюзен же волей-неволей пришлось сесть рядом с Филипом. Наконец тронулись.
Путешествие вскоре утомило Эмери. Через час после того, как они выехали из Кардиффа, он принялся сучить руками и ногами и вертеться на сиденье как заведенный.
— Ну вот пожалуйста! — с тайным удовлетворением констатировала Сьюзен. — Я же говорила, что лучше было отправиться поездом. Эмери, — строго обратилась она к малышу, — не капризничай!
— Сьюзен, оставьте его в покое, ему просто скучно. Ничего, малыш, потерпи, скоро мы повеселимся.
Сьюзен фыркнула. Филип покосился на нее.
— Сьюзен, а вы вообще знаете, что такое веселиться?
— Разумеется, знаю. Например, сидеть на уютном диване в гостиной с хорошей книгой. Я часто читаю Эмери вслух. Мы как раз планировали этим заняться летом.
— Читать? — Филип взглянул на нее с откровенной жалостью. — Во время летних каникул? Да вы с ума сошли!
— Чтение развивает, — сухо ответила Сьюзен. — Чем раньше приучить ребенка к чтению, тем…
— «Приучить»? Скажите еще «дрессировать»! Чтение, это, конечно, хорошо, но, Сьюзен, во всем надо знать меру. Поймите, у вас не остается времени на жизнь, вы только и делаете, что читаете о том, как живут другие. И малыша вы лишаете детства.
Сьюзен промолчала, лишь крепче прижала к себе сумку.
— Невозможно контролировать каждый шаг ребенка, вы же душите его своим педантизмом, — продолжал Филип. — Вы хотите распланировать жизнь Эмери на много лет вперед.
— Ничего подобного! Я просто хочу…
— Распланировать жизнь Эмери на много лет вперед. И кем же он должен стать? Погодите, я сам угадаю, — добавил Филип, увидев, что Сьюзен собирается что-то сказать. — Врачом, да?
— А чем вам, собственно, не нравится профессия врача? — спросила Сьюзен таким тоном, что Филип понял: он угадал.
— Прекрасная профессия, Сьюзен, но вам не кажется, что надо сперва дать Эмери подрасти, а затем поинтересоваться, чего хочет он сам, а потом уже строить планы?
Сьюзен проигнорировала его последние слова. Она достала из сумки яркую детскую книжку и, полуобернувшись к Эмери, принялась читать ему коротенькие рассказы. Эмери, обняв Сократа за шею, слушал, но вскоре глаза мальчика начали закрываться.
— Поздравляю, ваша книжка — прекрасное снотворное, — насмешливо заметил Филип. — Это как раз то, о чем я говорил: вы читаете рассказ о море, вместо того чтобы самим поехать на пляж. А разве не будет интереснее увидеть настоящее море, чем читать о нем в книжке с дурацкими картинками?
— Мы слишком далеко от моря, если вы заметили, — холодно сказала Сьюзен.
— А лошадка? — раздался сзади звонкий взволнованный голосок Эмери. Сон слетел с него в мгновение ока, и теперь он с надеждой смотрел на взрослых своими огромными шоколадными глазищами.
— Возможно. — Филип подмигнул ему в зеркало заднего вида.
— Ну и что вы предлагаете? — поинтересовалась Сьюзен, убирая книгу обратно в сумку.
Поцеловать тебя, пронеслось в мозгу у Филипа, вслух же он ответил:
— Я предлагаю делать все, что придет в голову. Вот, например, видите эту дорогу? — Он кивком указал на отходившую от шоссе узкую пыльную дорогу, всю в ухабах и колдобинах. — Неужели вам неинтересно, куда она ведет?
— Нет.
— Ну, Сьюзен, вы же так много читаете, у вас должно быть богатое воображение. Давайте свернем с шоссе и поедем по этой дороге.
— Нет.
Филип молодецки подмигнул Эмери и резко вывернул руль. Машину слегка занесло, и Сьюзен съехала по сиденью, навалившись на Филипа всем телом. Она попыталась отодвинуться, но не смогла — Филип увеличил скорость, и машина понеслась по пыльной дороге, подпрыгивая на ухабах.
— Вы едете слишком быстро! — прокричала она.
Филип на мгновение оторвал руку от руля и сжал прохладные пальцы Сьюзен.
— Быстрее, Филип, быстрее! — кричал Эмери в полном восторге.
Это мой сын! — с гордостью подумал Филип, прибавляя газу.
— Остановите машину! — надрывалась Сьюзен. — Так мы никогда не доедем до вашего Хэвена!
— Не беда, у нас целых две недели в запасе. Если мы даже заблудимся и проведем на природе пару дней — ничего страшного, правда, Эмери?
Малыш восторженно кивнул.
— О Боже! Снова эти ваши шутки! Остановитесь же! — взмолилась перепуганная Сьюзен.
Филип и Эмери одновременно рассмеялись, Сократ охотно поддержал их заливистым лаем.
— Сумасшедший дом! — сказала оглушенная Сьюзен и… тоже засмеялась — громко, заливисто, вытирая выступившие на глазах слезы.
— Вот так гораздо лучше, — удовлетворенно сказал Филип.
— Я не от счастья смеюсь, — простонала Сьюзен сквозь смех, — а от страха.
Вдруг Филип резко остановил машину и приложил палец к губам.
— Тише, — прошептал он. — Смотрите, какое чудо!
Неподалеку паслось стадо оленей. Эмери открыл рот и во все глаза уставился на грациозных животных, Сьюзен молчала, потрясенная, даже Сократ высунул из окна машины любопытный нос.
Филип взглянул на Сьюзен — слезы струились по ее лицу. Она была так прекрасна в эту минуту!
— Вот видите, — тихо сказал Филип, дотрагиваясь до ее руки, — как хорошо бывает, когда слушаешь свое сердце.
— Нет, — так же тихо ответила Сьюзен. — Когда слушаешь свое сердце, это причиняет боль. Миранда всегда следовала зову своего сердца, но… никогда не была счастлива.
— Вы не правы, Сьюзен, просто каждому человеку отпущено в жизни разное количество счастья. Нужно жить, Сьюзен, жить по-настоящему — радоваться и горевать. Ровная, скучная жизнь убивает чувства. И вы должны научиться радоваться — ради Эмери. Видите, как он счастлив сейчас — у него появилась собака, он в первый раз путешествует на машине, он впервые видит оленей. И все это дали ему мы с вами. Я очень благодарен вам за то, что вы рассказали мне об Эмери. Вот видите, и меня вы сделали счастливым. Не пришла ли пора научиться радоваться жизни и вам, Сьюзен? Расслабьтесь, дайте себе волю хоть раз в жизни.
Сьюзен посмотрела на него блестящими от слез глазами.
— Ну что ж, — нерешительно произнесла она, — я, пожалуй, готова попробовать. Вылезайте из машины.