Коннор пошел по коридору, но остановился прежде, чем добрался до ванной. Он осторожно толкнул дверь к брату и заглянул в комнату. Тайлер сидел на кровати с игровым контроллером в руках. Его глаза были прикованы к телевизору на комоде прямо напротив него. Он выглядел спокойным и невинным — настоящим ребенком.
Тайлер заметил брата в дверях.
— Привет, Коннор. Как дела? — он наклонился вперед и прошептал: — Ты нашел Даниэля?
— Не переживай за него. Все хорошо, — кивнув, ответил Коннор.
— О, круто. Ну что, сыграешь со мной?
— Не прямо сейчас. Сначала мне надо в душ.
— Ладно, пофиг.
Тайлер повернулся и продолжил играть. Как и их родители, он не замечал эмоциональной боли Коннора. Мальчик с минуту смотрел на своего младшего брата, загипнотизированный его невинностью.
«Я защищу тебя, — подумал он, — не позволю Даниэлю сбить тебя с толку тоже».
Коннор не стал проверять своего второго младшего брата. Он боялся, что сломается и заплачет, если увидит Дилана. Тот был слишком невинным, слишком прекрасным. Наконец, Коннор зашел в свою комнату, взял чистый комплект пижамы и пошел в ванную, чтобы принять душ.
Когда вода нагрелась, он выскользнул из грязной одежды. Коннор двигался медленно, как будто был ранен, хоть и не пострадал. Он чувствовал себя дезориентированным, когда думал о произошедшем в лесу. Его горло и грудь сжались, мозг пульсировал и сердце колотились. Он сел в ванну и позволил обжигающей воде литься на себя.
Как только его кожа покраснела, обожженная водой, Коннор поднес дрожащие руки к лицу и тихо всхлипнул. Он попытался закрыть глаза, но, когда делал это, видел разбитую и окровавленную голову Ханны. Парень не мог стереть из головы образы ее смерти.
***
Гэвин вошел в свой дом и закрыл за собой входную дверь. Он огляделся, спустившись на колени и развязав ботинки. Закутанная в синее одеяло, его мать лежала на диване в гостиной и дремала. Она проваливалась в глубокий сон. Его отец отсутствовал, работая в ночную смену сторожем в местной школе.
Держа кроссовки в правой руке, Гэвин вошел в гостиную. Каждый шаг сопровождался мягким звуком из-за мокрых носков. Он громко кашлянул, намеренно пытаясь привлечь внимание матери, прежде чем она успела заснуть. Мальчик хотел поговорить с кем-нибудь — с кем угодно — чтобы отвлечься от убийства.
Брианна Грэйвс подняла голову с подлокотника и посмотрела на источник шума. Она не могла не улыбнуться, когда заметила своего сына. Женщина любила его, она мечтала о нем по ночам, но у нее не было сил проводить с ним время днем. Чтобы обеспечить ему крышу над головой, ей приходилось работать от рассвета до заката — родительская участь.
— Привет, малыш. Как прошел день? — сонно спросила она.
— Я… я не знаю, — ответил Гэвин. — Он... Он сбил меня с толку. Я думаю, что сделал что-то плохое.
— Правда? Это не может быть настолько плохо, милый. В любом случае ты всегда сможешь исправить ситуацию завтра.
— Не уверен на счет этого.
Брианна повернулась на диване.
— В микроволновке есть еда. Перекуси и отдохни. А я...
Она кивнула на полуслове, ее голова подпрыгнула вверх-вниз, как у игрушки-собачки, что ставят на приборную панель машин. Брианна невнятно пробормотала что-то вроде: «Я люблю тебя, детка».
Гэвин уставился на мать, пораженный ее беспечным отношением. Он признался, что сделал нечто плохое, а она пожала плечами. Если бы она не уснула, он бы рассказал ей об убийстве. Она даже не заметила, что его одежда была в грязи. Мальчик наклонился вперед и погладил ее короткие черные волосы.
«Прости, мама, но я сделал нечто действительно ужасное, — подумал он, — я видел, как кто-то умирает, и не могу это исправить».
Он поцеловал ее лоб и ушел. Прошел на кухню и открыл микроволновую печь. К его разочарованию, микроволновая печь была пуста.
— Пофиг, — пробормотал он, — все равно ничего не смогу съесть сейчас... Это точно...
Когда Гэвин шел в свою комнату, он хмуро посмотрел на свою мать. Хотел заговорить, но слова застряли у него в горле, и он ничего не смог сказать, подумав о своем обещании Даниэлю и Коннору.
— Пока мы не умрем... — прошептал он.
Он вошел в свою комнату, сел у подножья кровати и, накинув старое полотенце себе на колени, положил на него свои грязные кроссовки. Он использовал старую зубную щетку, чтобы стереть грязь с обуви, не в состоянии сдержать дрожь своей руки. Прежде чем мальчик осознал это, слезы брызнули из его глаз и намочили на кроссовки.
Тем не менее, он не перестал чистить обувь — даже вместе со своими слезами. Он не мог отпустить единственное, что заставляло его чувствовать себя нормально — одежду.
Гэвин плакал, оттирая грязь.
— Прости, Ханна. Мне так жаль. Это не моя вина. Я... никогда не хотел причинить тебе боль. Пожалуйста, прости нас. Прости меня...
***
— Я дома, — сказал Даниэль, открывая входную дверь.
Он сжал губы и опустил голову. Ему не было стыдно. Он просто пытался удержаться от улыбки и не засмеяться. Не хотел вызывать подозрений.
Кэрол прошла через арку кухни, уперев руки в бедра. Она оглянулась через плечо.
— Фрэнк, он здесь! — крикнула она.
Она снова обратила внимание на Даниэля и погрозила ему пальцем.
— Где ты, черт возьми, был? Мы беспокоились о тебе.
Даниэль пожал плечами.
— Простите. Мы просто болтались в лесу.
— В лесу? Разве мы не говорили тебе держаться подальше от этого места? Хм?
— Да, но...
— Никаких «но», Даниэль. Когда мы что-то говорим, значит это важно.
Фрэнк спустился по лестнице. Он стиснул челюсти и покачал головой, явно разочарованный. Глаза Даниэля расширились, как только парень заметил сложенный пояс в правой руке своего отца.
«Тебе не нужен пояс для пижамы, папа», — подумал он.
— Ты опоздал, не отвечал на наши звонки, прогулял школу, — заговорил Фрэнк. — О, да, мы знаем об этом, мальчик. Что на тебя нашло? А? Ты кем вообще себя возомнил?
— Простите, — ответил Даниэль.
Не обращая внимания на извинения, Фрэнк закричал:
— И посмотри на свою одежду, мальчик! — не обратив никакого внимания на извинение, закричал Фрэнк. — Мы потратили приличную сумму денег на нее, и ты это знаешь! Но для тебя это не имеет значения, не так ли? Тебе все равно, да?
— Мне не все равно. Я сказал, что мне очень жаль. Это было…
— Извинений недостаточно. Раньше тебе было жаль, но, похоже, ты ничему не учишься. Я преподам тебе урок, мальчик. Иди сюда.
Фрэнк крепко схватил Даниэля за руку, впившись пальцами в его бицепс, притянул его к себе и прижал к стене рядом с кухонной аркой. Мужчина держал руку на плече, прижимая его к стене, как плакат, затем перекинул ремень через плечо и ударил Даниэля по заднице.
Даниэль вскрикнул, вздрогнув от удара. Прежде чем он успел сказать хоть слово, отец снова ударил его. Второй удар пришелся по его бедру, третий — снова по заднице. Последний снова пришелся ему по бедру — для симметрии. Мальчик стиснул зубы и плотно закрыл глаза, терпя избиение. Слезы текли по его румяным щекам, быстрое дыхание вырывалось из ноздрей.