«Не просыпайся, — подумал Даниэль, — пожалуйста, не просыпайся».
Он испустил короткий тихий вздох облегчения, когда подошел к двери. Он не сводил глаз с Роберта пятнадцать секунд, генерируя множество оправданий — на всякий случай.
Однако Роберт продолжал спать. Он сопел и ворочался на кровати, и даже пробормотал несколько невнятных слов, но не проснулся.
Даниэль вышел в коридор. На секунду он бросил взгляд на главную спальню.
«Все еще храпит», — думал он, слушая своего отца. Мальчик вытащил фонарь из кармана и спустился по лестнице. Он не мог включать никакой свет, потому что не хотел вызывать подозрений у своих соседей. Было далеко за полночь, но всегда был кое-кто любопытный, кто следил за окрестностями в течение дня.
Отпер входную дверь, постоянно оглядываясь через плечо.
«Все будет хорошо. Это... Это правильный поступок. В любом случае Дженни любит меня больше, чем собственная семья. Дженни для меня все. Я должен ее увидеть».
Он распахнул дверь и тихонько выскользнул из дома, закрыв за собой дверь, но не заперев ее. Позже он хотел войти в дом, не используя ключи. Даниэль бегом направился в лес, и только фонарик вел его сквозь тьму.
***
Низко опустив голову, мальчик небрежно шагал по грязной тропинке. Грязь хлюпала под его ботинками при каждом шаге, а ветер завывал вокруг. Он направил свой фонарик в лес, ища какие-нибудь блуждающие души — потерявшихся путешественников, настойчивых охотников, глупых детей. Однако лес казался пустынным. В нем было всего три человека и двое из них были мертвы.
Даниэль глубоко вдохнул, приближаясь к концу тропы. Он всегда ожидал худшего, но, уставившись в канаву, он улыбнулся.
Дженни лежала на спине на дне канавы, засыпанная листьями, ветками и грязью. Под ее телом текли реки мутной дождевой воды. Макияж на ее лице был размазан из-за дождя. Волдыри и синяки также были видны издалека. Тем не менее, он все еще считал ее красивой.
Даниэль соскользнул в канаву и сел рядом с ее головой. Его одежда снова была грязной, но его это не беспокоило. Эта ночь была посвящена Дженни.
— Привет, Дженни. Как ты себя чувствуешь? Замерзла? — спросил он.
Дженни рассеянно смотрела в ночное небо, тихо и бесстрастно. Даниэль нервно усмехнулся.
— Думаю, что нет. Твоя кожа все равно всегда холодная, не так ли? Мне нравится это. Иногда мне тоже хочется, чтобы моя кожа была холодной, ведь я мог бы быть как ты, а ты могла бы быть как я. Таким образом, нам не пришлось бы чувствовать себя такими разными. Нам не пришлось бы быть такими одинокими...
В канаве наступила тишина. Стонали деревья, шелестели кусты и свистел ветер.
— Мне очень жаль, что я ушел, не попрощавшись, — продолжил Даниэль. — Эта девочка из школы, Ханна, она узнала о тебе, и нам пришлось ее остановить. Я разобрался с ней один. Я... я убил ее ради тебя.
Он взглянул на небо, будто ожидал удара молнии за свое признание.
— Я также хотел избить Коннора. Он пристал ко мне. Мужик пытается разлучить нас с тех пор, как мы впервые встретились. Думаю, он нам завидует. Мне кажется, что я смогу победить его, но не хочу слишком сильно его злить. Если я это сделаю, он, вероятно, расскажет про нас, и нам придется расстаться. И я не могу убить его. Он мой друг, понимаешь? Ну, должен быть им, но я больше ничего в этом не понимаю. Все меняется, люди меняются...
Он сузил глаза и огляделся. Он вспомнил дни до обнаружения трупа. Две недели назад он считал Коннора одним из своих лучших друзей. Но в эту ночь он думал о нем как об угрозе — враге. Хорошие времена прошли. Между ними встала девушка — мертвая девушка.
Даниэль наклонился ближе к лицу Дженни. Коснулся ее лба.
— Детка, я... я больше не могу сопротивляться тебе, — сказал он мягким голосом. — Я должен... должен... заняться с тобой сексом.
Он поцеловал ее холодные бледные губы.
— Я люблю тебя, детка.
Он вырыл дыру с одной стороны невысокого холма. Засунул фонарик в отверстие и направил свет на труп. Бросив последний взгляд на лес, мальчик убедился, что тот все еще оставался пустым.
Даниэль оседлал талию Дженни. Он поцеловал ее в губы, а затем глубоко погрузил язык в ее рот. Покрыл слюной все ее лицо и шею, облизывая лопнувшие волдыри, как измученный жаждой пес. Даже провел языком по ее глазу. Он стянул ее леггинсы, пока они не оказались возле ее лодыжек. Он уже снял с нее трусики, и ему не пришлось беспокоиться о ее нижнем белье.
Дрожащими от возбуждения пальцами он вытащил из кармана обертку презерватива. Он сбросил штаны и белье, затем открыл его.
Пытаясь надеть презерватив, он покраснел и начал заикаться.
— Э… это мой первый… первый раз. Я, эм-м... никогда раньше н-не пользовался презервативами. У меня и секса никогда не было. Эм... но я все же смотрел порно. Не волнуйся, я знаю, как это надеть. Обещаю, ты не забеременеешь.
Он вздохнул с облегчением, наконец надев презерватив. Спустившись на колени перед телом, он поднял ноги Дженни. Положив их себе на плечи, он схватил ее за бедра и притянул к себе. Благодаря грязи это было легче легкого.
— Уже нечего терять,— прошептал он.
Ворвавшись в труп, мальчик ахнул. Тело было холодным, влагалище сухим, но он все еще чувствовал эйфорию.
«Я занимаюсь сексом, — подумал он, — на самом деле я занимаюсь им раньше всех».
Он продолжал насиловать труп, целуя его лицо и ощупывая грудь. Даниэль кончил секунд через тридцать, на его лбу выступила вена, а щеки стали красными, как кровь.
— Это было потрясающе. Можно я повторю, детка?
Он смотрел в пустые глаза Дженни, будто ожидал ответа. Ухмыльнувшись, он произнес: «Спасибо».
Он потянулся за вторым презервативом, но остановился прежде, чем успел сунуть руку в карман.
«Она бы не возражала, если бы я не пользовался им, не так ли?» — подумал он.
Парень снял использованный презерватив со своего члена и отбросил его в сторону. Снова закинув ноги девушки на плечи, он снова вошел в нее.
Секс без презерватива чувствовался лучше, но труп был все еще холодным и сухим. Мальчику захотелось изменить это. Для этого он использовал липкую грязь как смазку, и затем снова проник в Дженни. Было не намного лучше, но грязь помогала лучше входить и выходить из нее. Он побил свой личный рекорд, и второй раз он продержался минуту.
Он гордо кончил внутрь нее. Оставался в ней несколько минут, надеясь наполнить ее своим семенем. В своем сбитом с толку разуме он действительно верил, что сможет оплодотворить ее. Он хотел, чтобы у Дженни — мертвой гниющей девочки в лесу — родился его ребенок. Он не мог контролировать свою манию.
Даниэль вытащил из трупа, затем лег рядом с ним. Он покусывал ее ухо, потом целовал в щеку и в губы. Дженни продолжала смотреть в небо, не в силах отреагировать на ласки Даниэля. Никакое количество любви, секса или семени не могло воскрешать мертвых.