— Ладно. — Его смех затих. — Я постараюсь не быть засранцем. Что касается других девушек… Каждое лето я гощу в доме родителей моей мамы во Флориде. Они не такие богачи, как отец, но они на пенсии, и у них хорошая жизнь. Они с отцом не близки и часто воевали с ним за право видеться со мной чаще. В итоге он сдался и разрешил мне проводить у них один месяц летом. Это лучший месяц в году.
— Не сомневаюсь, — пробормотала я. — Они знают правду?
— Нет. Какой смысл их расстраивать? Люди вроде них бессильны против отца. По его словам, у него есть много влиятельных знакомых. Уж не знаю, что его с ними связывает — дружба или шантаж, — но мой отец безжалостный, могущественный человек с серьезными связями. Он никогда не проигрывает. Потому-то я и не могу ничего с ним поделать.
По его мрачному выводу я поняла не только причину, по которой Финн так отчаянно рвался к счастью, но и то, почему в долгосрочной перспективе наши отношения были обречены. Я не нравилась его отцу, и если бы однажды мы с Финном начали встречаться открыто, он не был бы счастлив. Я не хотела думать о том, на что мог пойти его отец в попытке нас разлучить.
Финн, видимо, понял, куда зашли мои мысли, потому что решил сменить тему.
— Во Флориде у меня были девушки, — признался он. — Ничего серьезного. Просто девушки, с которыми можно было потусоваться.
Я прочла между строк.
— Ты имеешь в виду, позаниматься сексом?
Финн обхватил мое запястье, подался вперед, и я — уже не впервые — увидела и ощутила в нем страсть.
— Это был просто секс. Способ забыться. С тобой все иначе, Индия. Ты должна мне верить. Я бы никогда не предал Эль ради девушки, с которой просто хотел бы переспать.
Его пыл волновал, немного пьянил. Если я была воплощением логики, планирования и самозащиты, то Финн был полон эмоций, риска и готовности прямо сейчас прыгнуть вместе со мной с обрыва и в водопад.
— Элоиза знала о других девушках?
— А смысл ей знать? Они были временными во временных ситуациях. И мы с Эль притворяемся, помнишь? Между нами ничего не было, кроме пары коротких поцелуев в губы на публике.
— Зачем ты рассказываешь о других девушках мне?
— Не знаю. — Он вздохнул и, собираясь с мыслями, на миг отвел взгляд. — Наверно, мне хочется рассказать тебе обо всем. Я так долго молчал об отце и Элоизе, что со временем, видимо, стал молчать и обо всем остальном. Это было тяжело, но до встречи с тобой не волновало меня. Я хочу рассказать тебе обо всем. Я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем.
О боже, зачем ему нужно быть такой романтичной занозой в моей заднице?
— Я подбираюсь к тебе, да? — Та его самодовольная улыбка вернулась.
Я закатила глаза и, найдя в себе силы высвободить свою руку, отодвинулась на сиденье, чтобы создать небольшую дистанцию между нами.
— Ты сбиваешь меня с толку.
Он нахмурился.
— Как это?
— Ты можешь быть таким…
— Каким?
— Заносчивым. А затем таким…
— Каким?
— Незаносчивым.
Его рот дернулся от смеха.
— О-кей.
— Считаешь меня уже решенным делом, да?
Веселье слетело с его лица.
— Нет, Индия. Я думаю, что у тебя больше защитных укреплений, чем у крепости.
Теперь уже я сдерживала улыбку.
— Да?
— Да. И меня раздражает, что они мешают показывать, как сильно мне хочется попробовать быть с тобой. Я хочу тебя любым способом, каким только смогу получить.
— Неужели? — поддразнила я.
Переосмыслив свой выбор слов, он рассмеялся.
— Я не это имел в виду.
— Так ты не хочешь меня?
От внезапного огня в его глазах я пожалела, что не остановилась, пока перевес был на моей стороне.
— О, я хочу тебя.
Я ощутила в самом низу живота тот странный, но восхитительный трепет.
О, боже.
— Скажи «да», — не сдавался он. — Я правда хочу узнать о тебе абсолютно все. Но я смогу это сделать, только если ты скажешь «да».
— Все-все? — Страх во мне смешался с восторгом.
Я так долго оберегала свое одиночество, чтобы не быть уязвимой. А сейчас хотела дружбы с Финном, зная, что отдам ему частичку себя.
Но Финн просил не только о дружбе. Он просил о секретах. О желаниях. Мечтах. Страхах. Поцелуях. Прикосновениях. Может, даже о сексе.
Обо всем.
Была ли я готова к этому?
Так и не получив от меня желаемого ответа, Финн вытащил бумажник и положил на стол пару купюр, потом встал. Я с опаской наблюдала за ним, гадая, не облажалась ли я, и будучи в полном замешательстве от самой себя.
Он протянул мне руку, но я не поняла, что это значит. Может, не оставлять девушку в одиночестве за столом, даже если она сводила его с ума, было частью его натуры.