Тут Маняша заметила, что их точка возрождения, вообще-то, расположена не в интимно устроенном местечке вроде туалета. Они расселись чуть ли не посреди площади Бесомора. Рядом то и дело вываливались из воздуха игроки в одном бельишке: перевозбуждённые и готовые немедля вернуться в битву.
А вокруг прогуливались горожане НПС вперемежку с игроками. И девицы всех мастей с удовольствием пялились на мускулистых атлетов с горящими глазами. Которые тут же торопились облачиться в поднесённые товарищами комбезы и вернуться на поле битвы. Только её идеал устроил себе отдых на пляже – зонта и ластов не хватает.
– Спасибо, – улыбнулась Маняша Яре, принимая протянутый комбез.
Оделась, старательно игнорируя насмешливые взгляды тех же девиц: сплошь фигуристых, смазливых и завлекательно одетых.
– Ты вроде предложение мне сделал, – иронично напомнила невеста разлёгшемуся в привольной позе заголённому жениху.
Хотела его уколоть: дескать, какого же чёрта ты выставился напоказ? Будто предлагаешь себя пристроить в «хорошие руки». Но Тур её опередил:
– А положительного ответа вроде ещё не получил.
– Кстати, – встрепенулась Маняша, вспомнив кое-что им сказанное, пока её выковыривали из вентиляции.
Верней, написанное – что, как известно, топором не вырубишь.
– Хочешь узнать, куда я тебя втравил? – внезапно помрачнел он, резко сев.
– Ну, я пошла, – моментально посерьёзнела прежде насмехавшаяся над ними Яра.
– Ты в курсе? – остановила её слегка обалдевшая Маняша.
Хотя после всего пережитого в этом дивном мире постапокалипсиса ей вроде уже удивляться не пристало.
Эти двое обменялись тяжёлыми взглядами заговорщиков, никак не желавших, чтобы их выводили на чистую воду. И Маняша вдруг поняла: они ей дороже любой правды, которую на неё не торопятся обрушить. И которая может испортить ей жизнь начинающей счастливой женщины.
– Я в курсе, – вздохнув, выдавила из себя Яра, не глядя ей в глаза.
– Ну, и хорошо, – с максимально натуральной беспечностью отмахнулась Маняша. – Лучше скажите: вы уже прекратили разносить мой остров? Или я правильно поняла, куда все так торопятся?
– Война в самом разгаре, – медленно, почти по слогам разочаровала кибра. – И закончится нескоро.
– Ты же вроде согласилась на переезд, – напомнил Тур, наоборот пожирая её придирчивым взглядом.
– Это да, – нахмурилась Маняша, почувствовав, что сейчас объявит кое-кому войну. – Я согласна на другой остров. Но вовсе не обещала, что позволю вам уничтожить всё моё добро. Нажитое, между прочим, непосильным трудом моих людей. Они там, значит, строили, не покладая рук! – уже буквально шипела она, распаляясь всё больше. – Вкалывали, себя не жалея! Даже дети трудились. А вы теперь…
– Цыц! – выпалил Тур и похлопал по площадке рядом с собой: – Сядь и помолчи.
Всё-таки он решился – поняла она. И вмиг остыла. Подошла и села, нарочно прислонившись к нему плечом. Пускай знает: никаким даже самым паршивым признаниям она больше не позволит сломать себе жизнь. Кроме одного: он женат, и у него трое детей.
– Не хочешь знать, – обняв за плечи, подул ей в макушку Тур.
– Не хочу, – заупрямилась она. – Зачем? Я перебралась через ту пропасть. Думаешь, легко было?
– Трудно, – согласился он.
– Я точно тут не лишняя? – напомнила о себе Яра.
– Падай, – похлопал Тур ладонью с другой стороны. – Она без тебя вообще струсит. А я должен сказать.
– Обещал больше не врать? – понимающе хмыкнула с виду расслабившаяся кибра, присаживаясь и смешливо щурясь.
– Если снова всё испортишь, даже не подходи, – предупредила Маняша. – Только давай сразу: без преамбул.
– Если сразу, – процедил он, – то на квест тебя навёл не Мишка. Верней, не по собственной инициативе. Он сделал это по моей просьбе.
– То есть, вы о нём знали? – поражённо промямлила Маняша, не веря собственным ушам. – Тогда… зачем?
– Зачем мы втянули в это тебя? – помогла другу Яра.
Ибо тот и вовсе как-то сник. И Маняшу резануло по сердцу незнакомой прежде острой бабьей болью. Болью за своего мужика: такого сильного, решительного, смелого… И такого беззащитного перед страхом безвозвратных потерь.
Бабуля учила, что они больше всего боятся именно этого: не самим сгинуть, а кого-то потерять. Кого они либо не успеют, либо просто не смогут спасти. За это обычные настоящие мужчины казнят себя всю жизнь. Даже наладив её и обретя других дорогих сердцу людей.
– Прекрати, – боднула его головой Маняша. – Меня ругал за то, что веду себя, как ребёнок, а сам что? Лучше объясните. Вы меня, конечно, здорово удивили. Но… может, не всё так уж плохо?
– Давай лучше я, – предложила Яра, как-то по-матерински погладив унылого Геракла по голове.
– Давай, – обрадовалась её помощи Маняша.
И предусмотрительно вплела в его безвольные пальцы свои: цепкие и решительно настроенные не упустить добычу.
– Понимаешь, нас не так уж и много: тех, кто доверяет остальным, как себе. Собственно, изначально, когда создавали систему, нас было двенадцать. Мы были связаны в реальной жизни долгими проверенными отношениями. Теперь нас осталось пятеро. Тех, кто прошёл испытание огнём, водой, деньгами и прочими соблазнами. Правда, здесь мы обрели двух новых друзей.
– И Тура? – ревниво уточнила Маняша.
– И его, – особенно тепло улыбнулась Яра. – Он исключительно честный человек.
– Проверено? – хмыкнула польщённая невеста, прижимаясь к своему сокровищу ещё плотней.
Тот задумчиво тёрся подбородком о её макушку, таращась куда-то в пустоту сосредоточенным взглядом.
– Проверено, – очень серьёзно подтвердила кибра. – А теперь постарайся услышать меня правильно.
Маняша насторожилась. В животе захолодело: только, пожалуйста, никаких разочарований! Иначе она просто никогда в жизни больше не скажет этим людям ни единого словечка. Пускай даже на глаза не показываются.
– Мы долго вычисляли этот квест, – продолжила Яра вроде спокойным, но каким-то странноватым голосом. – Три года. А когда вычислили, откуда торчит его хвостик, встал вопрос: кто пойдёт в ясли, чтобы проверить. Кто рискнёт убить раскрученного перса и начать всё сначала. Главная проблема заключалась в том, что с большой вероятностью это должна была сделать именно женщина. Либо я, либо Гипатия. Но она, как ты понимаешь, у нас на особом положении. Как любой талант. Её терять системе никак нельзя. Я уже почти решилась, когда Макс предложил довериться тебе. Сказал, что ты… в общем, ещё совсем юная…
– Дурочка, – помогла ей Маняша. – Но?
– Ты неправдоподобно четная девочка, – всё так же серьёзно обрадовала взрослая мало кому доверявшая женщина. – Макс считает, что ты никогда не поставишь деньги выше личных отношений. Что, взвалив на себя ответственность за попавших в беду людей, ты никогда не бросишь их ради наживы. Маша, почему ты предпочла отдать нам сет, а не продать?
– Ну… – смутилась она, – я же продала вам первый рол.
– Это ерунда, – строго свела брови Яра. – Ответь, пожалуйста, прямо. Это никак не повлияет на моё к тебе отношение. Оно уже сложилось.
Маняша немного поколебалась, но рискнула сказать всё, как есть:
– Сначала боялась, что вы станете мстить. А потом, когда немного вас узнала, решила… Я понимаю, что это некрасиво… – стыдилась произнести она прямо-таки непроизносимое.
– Решила нас использовать, чтобы защитить свой колхоз, – закончил за неё Макс. – Купила им покой за безделушки.
– Может, для тебя мои люди и сами всего лишь безделушки! – обиделась Маняша. – Но это моя семья. Самая настоящая. Они мне верят. А у меня, кроме тебя и бабули… и Мишки больше никого нет, кто бы в меня так верил. Даже отец с мамой считают меня…
– Успокойся, – сжал он её сильней, вообразив, что это лучший способ угомонить закипающую женщину.
– Пусти! – принялась отбиваться Маняша.
– Треть жизни снёс, – укорила Яра могучего олуха. – Руки не распускай. Жених.
– Ты обещала сегодня выйти пораньше, – напомнил приободрившийся Тур.
– Обещала, – буркнула Маняша, всё ещё дуясь.
Неужели им – таким умникам – так-таки непонятно? Это же проще пареной репы: она впервые в жизни почувствовала себя нужной и очень важной. Для целой кучи людей, которым стала защитой и самой настоящей опорой. Людей, которые, кроме неё, вообще никому не нужны.