Здесь можно лишь попытаться вопросы революционной техники установить в надлежащие политические перспективы.
Прежде всего мысль останавливается пред вопросом о вооружении. Петербургские пролетарии проявили громадный героизм. Но этот невооруженный героизм толпы оказался неспособен противостоять вооруженному идиотизму казармы. Значит для победы необходимо, чтоб революционный народ стал вооруженным народом. В этом ответе скрывается, однако, внутреннее противоречие. Для вооружения народа недостаточно тех конспиративных «арсеналов», которыми может располагать революционная организация. Пусть эта последняя вооружает отдельных рабочих, непосредственно с нею связанных, – она сделает полезное дело. Но отсюда до вооружения масс так же далеко, как от индивидуальных убийств до революции. Пусть та или другая группа рабочих овладеет оружейной лавкой, – очень хорошо, но совершенно недостаточно для вооружения народа. Обильные запасы оружия имеются только в государственных арсеналах, т.-е. в распоряжении нашего прямого врага, и состоят под охраной той самой армии, против которой должны быть направлены. Для того, чтобы овладеть оружием, нужно преодолеть сопротивление армии. Но ведь именно для этого-то и нужно оружие. Это противоречие разрешается, однако, в самом процессе столкновения народа с армией. Революционная масса подчиняет себе часть или частицу армии, – это уже громадное завоевание. Дальше вооружение народа и «деморализация» войска пойдут неудержимо вперед, подталкивая друг друга. Но как будет достигнута первая победа над частицей армии?
Тысячи кратких, но выразительных воззваний, которые из окон осыпают солдат по пути их следования к месту «военных действий»; страстные слова баррикадного оратора, пользующегося хотя бы минутной нерешительностью военного начальства, и могучая революционная пропаганда самой толпы, воодушевление которой в возгласах и призывах передается солдатам. Меж тем солдаты уже подготовлены общим революционным настроением, они гнушаются своей ролью палачей, раздражены, усталы. И вот они ждут с трепетом и злобой команды офицера. Офицер приказывает открыть огонь – но его самого скашивает выстрел, может быть по заранее условленному плану или же под влиянием минутного озлобления. В войске происходит замешательство. Этим моментом пользуется народ, чтобы войти в ряды солдат и лицом к лицу убедить их перейти на свою сторону. Если солдаты по команде офицера дают залп, то в ответ из окон домов в них бросают динамитные бомбы. В результате опять-таки расстройство военных рядов, замешательство солдат и тут же попытка со стороны революционеров посредством воззваний или путем смешения народа с солдатами убедить войско бросить оружие или перейти с оружием на сторону народа. Неудача в одном случае отнюдь не должна отпугивать от повторения тех же средств устрашения и убеждения в других случаях, хотя бы по отношению к тем же частям войска. В конце концов моральное влияние военной дисциплины, мешающее солдатам поступить так, как им подсказывают ум и чувство, будет сломлено. Такая комбинация морального и физического воздействия, неизбежно ведущая к частичной победе народа, требует не столько предварительного вооружения масс, сколько внесения организованности и целесообразности в ее уличные движения, – и в этом, именно, главная задача революционных организаций. С частицей армии мы подчиним себе ее часть, а с частью и целое, потому что победа над частью армии даст народу оружие, а всеобщая воинская повинность сделала то, что в толпе всегда найдется достаточное количество людей, способных сыграть роль военных инструкторов. Оружие новейшего образца также способно служить делу революции в руках народа, как оно служит делу реакции в руках дисциплинированной армии. И мы еще на днях только имели случай видеть, что царская пушка, направленная надлежащей рукой, палит шрапнелью по Зимнему Дворцу{15}.
Недавно один английский журналист г. Arnold White писал: "Если бы Людовик XVI[66] обладал батареями пушек Максима, французская революция не произошла бы". Какой претенциозный вздор – измерять исторические шансы революций калибром ружей и пушек. Как будто ружья и пушки управляют людьми, а не люди – ружьями и пушками. Победоносная русская революция в числе сотни других предрассудков разрушит и это нелепо-суеверное почтение пред маузеровскими ружьями, якобы диктующими законы самой истории.
И во время Великой Французской Революции, и в 48 году[67] армия, как армия, была сильнее народа. Революционная масса побеждала не превосходством своей военной организации или военной техники, но своей способностью заражать национальную атмосферу, которою ведь дышит и армия, бациллами мятежных идей. Конечно, для хода и исхода уличных сражений имеет значение, бьет ли ружье на несколько сот сажен или на несколько верст, убивает ли оно одного или пронизывает целый десяток, – но все же это лишь подчиненный вопрос техники по сравнению с основным вопросом революции – вопросом деморализации солдат. «На чьей стороне армия?» – вот вопрос, который решает все и который в свою очередь вовсе не решается устройством винтовок и митральез.
На чьей стороне армия? Петербургские рабочие 9 января поставили этот вопрос в «действии» колоссального масштаба. Они заставили петербургских гвардейцев пред лицом всей страны демонстрировать свое назначение и свою роль. Демонстрация вышла страшной по своей ясности и неотразимой поучительности. Гвардия победила. Но Николай II имеет право сказать: «Еще такая победа, – и я останусь без армии».
Петербургские полки вообще, гвардейские в особенности – специально подобраны и специально дрессированы. Другое дело, провинция: там армия несравненно более «демократична». А для успеха революции вовсе нет необходимости, чтобы на сторону ее перешла вся армия вместе с гвардейскими полками. Еще меньше необходимости в том, чтобы первый пример революционного братания с народом подали петербургские полки. Петербург вовсе не сосредоточивает у нас политической энергии всей нации в такой мере, как в свое время Париж, Берлин или Вена. Наша провинция развивает в последние дни и отчасти еще развивает сегодня – к несчастью, разрозненно – такую революционную работу, которой хватило бы 50 – 100 лет тому назад на десяток наций. Хозяйственная роль пролетариата, творца русской революции, сообщает провинции то значение, которого она не имела и не могла иметь в Европе во время мелкобуржуазных, по своему персоналу, революций XVIII и XIX в.в. Достаточно одного примера. Сибирский Союз нашей Партии[68] вчера еще мог казаться случайной организацией, которой в близком будущем не предстоит никакого влияния. Но сегодня он путем стачки железнодорожных рабочих обрывает сообщение страны с театром военных действий и приводит в содрогание весь правительственный аппарат.
Наш юг – неиссякаемый вулкан революционной лавы. А Польша? Кавказ? Северо-Западный край? Финляндия? Если даже допустить, что путем дальнейшего искусственного отбора и действия алкоголя (неизбежный рецепт во время всех революций) петербургские полки будут неизменно сохранены для дела кровавой репрессии, что столица будет превращена в укрепленный лагерь, у ворот каждой фабрики будет поставлено по пушке, у застав – по батарее, если, одним словом, допустить, что осуществится «план» Владимира Романова,[69] остается все же несомненным, что Петербург будет со всех сторон охвачен огненным кольцом революции. Чем и как помогут гвардейцы, когда в Москве или на юге образуется Временное Правительство, первым актом которого будет радикальная реорганизация армии? Владимир пошлет гвардию против провинции? Но для этого гвардия слишком ничтожна. Наоборот, во время прежних революций войска всегда стягивались из провинции в столицу. Если направить гвардию против Временного Правительства, кто будет охранять Зимний Дворец от петербургского пролетариата, который можно обескровить, разделить, связать, но который нельзя раздавить или раз навсегда устрашить?
66
Людовик XVI – французский король, наследовал своему деду Людовику XV в 1774 г., в то самое время, когда брожение во Франции все более и более усиливалось. Господство двух высших сословий, дворянства и духовенства, вызывало в растущей буржуазии (так называемое третье сословие) острое недовольство. Оппозиция становилась с каждым годом все сильнее и опаснее для абсолютистского государства. Под все растущим влиянием этой оппозиции Людовик XVI прибегает к крайнему средству – созыву Генеральных Штатов, которые не созывались в течение 175 лет. Право выборов было дано всем французам, достигшим 25-летнего возраста и уплачивавшим определенную сумму налога. 5 мая 1789 г., в Версале, Генеральные Штаты были открыты. Первые недели прошли в бурных спорах по вопросу о голосовании. Третье сословие предлагало совместные заседания и голосования, привилегированные сословия на это не соглашались. Споры ни к чему не привели. 17 июня третье сословие объявляет себя, как представителей 96 % французского народа, Национальным Собранием. 23 июня Людовик XVI приказывает восстановить старый порядок и голосование производить по сословиям. Национальное Собрание отказывается подчиниться. После восстания 14 июля, закончившегося взятием Бастилии, Людовик XVI утверждает декрет Национального Собрания об уничтожении феодальных порядков. С этого времени он уже фактически не царствует. Встревоженный быстрой сменой событий, он то приспосабливается к новому порядку, то реагирует против него посылкой тайных воззваний к иностранным державам. В июне 1791 г. Людовик XVI с семьей пытался бежать в Лотарингию, но в Варенне был задержан и возвращен обратно. 14 сентября 1791 г. Людовик XVI приносит присягу новой конституции, выработанной Национальным Собранием, но продолжает тайно вести переговоры с иностранными государствами и с французскими эмигрантами. Отказ Людовика санкционировать декрет Национального Собрания, направленный против эмигрантов и мятежных священников, и раскрытие сношений Людовика с иностранцами вызывают восстание 10 августа 1792 г. Национальное Собрание постановляет созвать Национальный Конвент для установления порядка власти во Франции. 21 сентября в Париже открывается Национальный Конвент. Главнейшим его решением было объявление Франции республикой. Вслед затем жирондистами поднимается вопрос о судьбе короля. Громадным большинством голосов Людовик XVI признается виновным в заговоре против свободы нации и общественной безопасности. По вопросу о наказании голоса разделились. Большинством 383 против 310 Людовик XVI был приговорен к смертной казни и на следующий день, 21 января 1793 г., был гильотинирован.
67
Здесь имеются в виду Великая Французская Революция XVIII в. и австро-немецкая 1848 года. Обе эти революции знаменовали политическую ликвидацию феодализма, явившуюся результатом торжества торгового капитализма и развивавшейся промышленности над феодальным цеховым способом производства. Немецкая и в особенности французская революции происходили на той ступени экономического развития этих стран, когда промышленный капитализм еще делал только свои первые шаги и не успел создать многочисленного класса наемных промышленных рабочих и резко провести разделение труда по всей стране. Именно этим объясняется, напр., исключительная роль Парижа – во французской, Вены – в австрийской революции.
Россия XX века, будучи экономически отсталой по сравнению со странами Западной Европы, была несравненно более развитой индустриально, чем Франция или Германия 1848 г. Донбасс, Бакинский нефтяной район, Урал, сталелитейные заводы Юга, текстильный район Центральной России опоясывали крестьянскую Россию и в решительную минуту стали во главе народной революции во всех частях страны. Неслыханно острый процесс концентрации промышленности создал в течение 2 – 3 десятилетий сплоченные кадры фабричных рабочих, а политический гнет был благоприятствующим фактором для усвоения пролетариатом классовой с.-д. идеологии.
68
Сибирский Союз РСДРП – возникший в 1901 году, ввиду преобладания в нем «экономистов», фактически не руководил работой социал-демократических организаций Сибири.
В конце 1902 года Сибирский Союз решительно отметает от себя «экономизм» и начинает более активно руководить местными организациями. В конце июля 1903 г., когда Сибирский Союз РСДРП делегировал на II съезд РСДРП Л. Д. Троцкого и Мандельберга, в Иркутске состоялась I конференция Союза (съехались 3 представителя от Иркутского комитета, 1 от Читинского). От Союза были Гутовский и Богословский. Конференция решительно присоединилась к позиции «Искры». Была признана необходимость построения общесибирской социал-демократической организации на началах строгого централизма.
В начале японской войны Союз выпустил около 100.000 прокламаций, разъяснявших смысл войны, затеянной царизмом. В конце 1904 года Сибирский Союз РСДРП начал развертывать свою работу; он ведет энергичную агитацию против войны, призывая к всеобщей стачке. В Томске Союз развернул небывалую до того времени работу: среди рабочих, студенчества и населения неустанно велась устная и письменная агитация. События 9 января дали толчок к решительным действиям. Однако, организованная Союзом в Красноярске политическая стачка железнодорожных рабочих и выступление рабочих в Томске потерпели поражение, вследствие общей слабости социал-демократического движения в Сибири.
В июне 1905 года в Томске состоялось II конференция Сибирского Союза РСДРП. Эта меньшевистская конференция подтвердила лозунг всеобщей политической стачки против войны. В начале июля в тылу армии вспыхнула читинская жел. дор. забастовка. Закончившись с некоторыми экономическими завоеваниями, забастовка перекинулась в Слюдянск и Иркутск.
В августе началась грандиозная красноярская забастовка, сопровождавшаяся громадными митингами. Начавшиеся репрессии вызвали еще более сильное движение, и красноярская стачка августа 1905 года выросла в крупное политическое событие.
Забастовка перекинулась и за Красноярск (в Боготол и Тайгу, перейдя далее на западный участок дороги). В июле Сибирский Союз РСДРП, углубляя работу среди железнодорожных рабочих, создал чисто пролетарский союз железнодорожников. Все депо Забайкальской ж. д. по обе стороны Читы обслуживались литературой и специальными листками союза. Были заведены связи со всеми войсками, расположенными в Чите. Позднее, во время октябрьской всеобщей забастовки, Союз также развернул интенсивную работу.
69
План Владимира Романова – дяди Николая II, сводился к тому, чтобы не пустить пригороды, рабочие районы в центр города. Для этого солдат всеми способами уверяли, что рабочие хотят разрушить Зимний дворец и убить царя. На всех мостах и главных улицах, ведущих к Зимнему дворцу, должна была стоять сильная охрана. Главным местом военных действий явились площади у мостов. Вся подготовка к бойне 9 января, все руководство ею принадлежало Владимиру Романову.