Мне нужно уйти, и сделать это нужно сейчас. Мне следовало уйти сразу, но я хотела убедиться, что больше никто не погиб от рук этого монстра. Я отказываюсь быть продуктом его создания, марионеткой на его чертовых веревочках.
— Я удивлен, что ты еще не убежала, — раздается глубокий голос рядом со мной, и во мне срабатывают инстинкты борьбы или бегства. Но когда я открываю глаза, Раф Гиббс стоит передо мной, слегка подняв руки в знак капитуляции.
Я не смею пошевелиться, глядя на него сверху вниз, пока он медленно засовывает руку за пазуху джинсов, быстро доставая какой-то предмет. Мое замешательство, должно быть, отражается на лице, но он ничего не говорит.
— Я видел тебя, — бормочет он, и у меня перехватывает дыхание. — Что ты сделала там, в Главном зале…Это я говорю тебе спасибо. — он протягивает руку, предлагая мне ключ и листок бумаги, который я не заметила раньше.
— Для чего это?
— Это безопасное место для проживания.
Должно быть, он шутит. После всего дерьма, которое я сотворила с Луной, это должно быть гребаной ложью, но нежность в его глазах говорит мне об обратном. Трудно помнить, что не за все приходится платить, как за моего отца. Моего покойного отца.
Я медленно беру их, и он отступает. — Я скажу ей, — говорит он, и мое сердце падает. — Ей решать, что она будет делать с этой информацией, но сейчас мы оба знаем, что тебе нужно уйти. Просто помни, что это Фезерстоун, так что убегать на самом деле нет особого смысла. Поверь мне, я знаю.
С этими словами он поворачивается и уходит. Я остаюсь одна, и впервые в жизни это похоже на рай. Никаких ожиданий или суровых последствий. Только я, Рен Дитрихсон. Я просто понятия не имею, кто я, черт возьми, на самом деле.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
(Луна)
Солнце светит мне в глаза, вырывая меня из лучшего, черт возьми, сна в моей жизни. Жар и удовольствие все еще пульсируют во мне от горячего секса, прокручивающегося в моей голове, когда я медленно просыпаюсь. Вытянув руки над головой, я глубже погружаюсь в матрас, задыхаясь, когда пальцы мягко касаются моего клитора.
Какого хрена? Приподнимая одеяло, Роман смотрит на меня снизу вверх, в его глазах голод, на лице злая ухмылка. Черт, это все-таки был не сон. Даже лучше. Не произнося ни слова, его язык следует по тому же пути, что и пальцы. Дрожь пробегает по моему телу, мой рот приоткрывается, когда стон срывается с моих губ.
Чертовски горячий, этот рот. Обхватывая ногами его голову, я терзаюсь о его лицо, принимая все, что он может предложить. Рад услужить, он погружает два пальца глубоко в мою киску, посасывая мой клитор. Срань господня. Я думаю, это мой новый любимый способ проснуться. Одна рука вцепляется в волосы Романа, в то время как другая сжимает мой проколотый сосок, и через несколько мгновений я достигаю кульминации.
Роман идеально играет моим телом, извлекая из меня каждую каплю удовольствия, оставляя меня в сексуальном тумане. Медленно целует мои бедра, мое тело дрожит под ним, в то время как он проводит губами по моим губам.
— Доброе утро, принцесса, — шепчет он мне в губы, и я улыбаюсь.
— Доброе утро, детка.
— Сегодня у нас для тебя сюрприз. — он улыбается мне в шею, его губы касаются моего пульса.
— Какой сюрприз? — я всхлипываю, чувствуя, как мое тело реагирует на его длину.
— Не было бы сюрпризом, если бы я сказал тебе сейчас, не так ли? Так что поднимай свою милую задницу. Я приготовил тебе ванну. Джесс скоро будет здесь. — целуя мои губы с грубой силой, мои руки прижимают его к себе, пока он шаркает обратно по кровати.
Целуя мой клитор в последний раз, он встает и выходит из комнаты, но я скучаю по напряжению его члена под боксерскими трусами. Доброе утро мне.
Найдя в себе силы подняться на ноги, я наконец замечаю, что в постели больше никого нет. Звук закрывающейся входной двери заставляет меня нахмуриться, и когда я вхожу в гостиную, она пуста. Напрягая слух, я слышу, как в звуковой системе мягко звучит песня «Christina Perri — A Thousand Years». Проходя дальше по комнате, мой взгляд падает на вазы, полные красных роз.
Что, черт возьми, все это значит?
Лепестки устилают дорогу в ванную. Идя по следу, я едва могу сдержать свое бешено бьющееся сердце. Стоя у двери в ванную, я вижу, как на каждой поверхности мерцают свечи, как пузыри поднимаются до самого верха ванны, а комнату наполняет запах ванили. Ступив в ванну, я широко улыбаюсь, глядя на кружку горячего кофе, стоящую сбоку и ожидающую меня. Черт возьми, они слишком хорошо меня знают. Погружаясь в воду, пузырьки доходят мне до подбородка, я чувствую головокружение.