Когда я следую за ними в новую комнату, жара удивляет меня. Обстановка напоминает мне сцену, взятую прямо из фильма ужасов шестидесятых. Старомодная спальня с комодами из темного дерева и шкафом, придвинутым к стене. Я также замечаю черно-белые фотографии, приклеенные скотчем к каждой поверхности. Чисто буквально все: стены, комод, только пол. В углу комнаты установлена кровать, застеленная старыми простынями в цветочек и идеально расправленные. Продолжая осматривать комнату, я замечаю следующую дверь напротив нас. Кажется, мы одни, но на фотографиях есть кое-что, что привлекает мое внимание.
Останавливаюсь перед комодом из темного дуба, и мой желудок сжимается от того, что видно на каждой фотографии. Этот больной ублюдок, я убью его, когда мы выберемся отсюда. Мой пульс грохочет в ушах, когда ярость захлестывает меня. Я чувствую, как Луна делает шаг рядом со мной, и легкий вздох слетает с ее губ, и я ненавижу то, что ничего не могу сделать, чтобы остановить это.
На каждой фотографии Луна, Оскар и Паркер трахаются. Фотографии за фотографиями того момента, которым они поделились, зная, что Рико, возможно, наблюдал за ними. Мы никогда не узнаем, смотрел ли он их вживую или нет, но на фотографии, которая перед нами, он запечатлел каждый интимный момент. С той секунды, как они вошли в комнату, и до стоп-кадра, на котором я целюсь из пистолета в камеру.
— Срань господня, — шепчет Оскар, и Луна хихикает, чертовски хихикает.
— Горячо, правда? — отвечает она, и мне требуется мгновение, чтобы догнать ее.
— Подожди… Ты не расстроена? — устало спрашиваю я, глядя на остальных в поисках подтверждения, когда Луна перекладывает обе свои палочки в одну руку, чтобы сжать мое плечо.
— Детка, мы вошли в ту комнату, зная, что он, скорее всего, увидит нас, и я не жалею об этом. Посмотри на них, — говорит она, поглаживая рукой фотографию Оскара и Паркера, стоящих рядом с кроватью, Луна между ними, когда они оба входят в нее. Голова Луны в экстазе запрокинута, на лицах каждого из них написано удовольствие.
Она права. Это чертовски горячо, интимно, идеально. Я смотрю на нее сверху вниз и вижу, что она уже улыбается мне. Оскар и Паркер тоже выглядят совершенно невозмутимыми. Я еще секунду изучаю лицо Паркера, убеждаясь, что он внутренне не сломлен, но он улыбается, показывая, что с ним все в порядке.
— Они разместили это здесь, чтобы застать нас врасплох, вызвать приступ ярости и сделать неряшливыми, — бормочет Кай, и я киваю в знак согласия.
— Мы не позволим им вот так добраться до нас, — настаивает Луна. — И если бы у нас было время прямо сейчас, мы бы трахнулись с этими фотографиями, просто чтобы показать им, что нам все равно, но у нас есть оружие не просто так. — на ее губах появляется улыбка.
— И я бы предпочел, чтобы бабушка Стил и Раф не кастрировали меня, когда мы выберемся отсюда, — добавляет Паркер, и я качаю головой.
Из-за соседней двери доносится грохот, прерывающий наш разговор и приводящий нас всех в состояние повышенной боевой готовности, с поднятым оружием и готовыми к действию. Хардкорная, тяжелая басовая музыка внезапно окружает нас, отдаваясь в ушах, мешая нам услышать, как кто-то приближается. Что-то ударяется о противоположную сторону стены, которая рикошетит перед нами.
Кай подходит к двери, берясь за ручку. Луна прямо за ним, в то время как Паркер и Оскар стоят дальше в комнате со мной. Он смотрит на нас, ожидая подтверждения, прежде чем распахнуть дверь. Луна отпрыгивает назад, когда тело падает на пол к ее ногам.
— Это что?..
— Да, — бормочу я в ответ Луне, пока мы все смотрим на Нила Портмана с отрубленными руками и выколотыми глазными яблоками. Кровь льется из его тела рекой, пока мы стоим там и в шоке смотрим. Мы здесь всего пятнадцать минут. Как, черт возьми, он уже так выглядит?
Внезапно в открытую дверь влетает топор, проносясь мимо головы Кая и вонзаясь в комод позади нас.
Что. За. Нахуй.
Не теряя ни секунды, мы все бросаемся на помощь Каю, но он со своим обычным спокойным поведением вытаскивает лезвие из кобуры на поясе, и небрежным движением запястья нож покидает его руку. Бросаясь к двери, чтобы поддержать его, я наблюдаю, как парень, одетый в белый лабораторный халат, весь в крови, падает на колени в противоположном конце комнаты.
Клинок Кая торчит из груди нападавшего, прямо там, где находится сердце, и он в шоке смотрит на рану. Наблюдая, как краска отливает от его лица, как красное пропитывает его лабораторный халат, я вздыхаю с облегчением. Стоя перед Каем, я осматриваю его, убеждаясь, что он не порезался. Он качает головой, и я понимаю, что с ним все в порядке. Похлопав его по плечу, я прохожу дальше в комнату, один.