Я смотрю, как Паркер берет Оскара в рот, его щеки впадают, когда он сильно сосет, и голова Оскара откидывается на плечо Романа. Вслепую ища, я чувствую член Паркера под собой и крепко обхватываю его пальцами, распределяя его предварительную сперму по всей длине.
— Помнишь, что я прошептал тебе в последний раз, когда твой член был у него во рту, Оскар? — Роман что-то шепчет ему на ухо, и он отчаянно кивает. — Его задница была подобна раю, именно так, как я и говорил. — Паркер стонет по всей длине тела Оскара, заставляя Оскара стонать от удовольствия.
Даже хватка Кая на моей талии крепче, когда он трахает меня сильнее. Я близко, так чертовски близко. Сжимая член Паркера, я хочу взять его с собой.
Я вижу, как блестит рука Романа, когда он проводит пальцами между округлостями задницы Оскара. Понимание приходит ко мне, когда он медленно вводит смазанный палец в Оскара. Его глаза опускаются на мои, его шея краснеет, и он стонет, глубоко, от кончиков пальцев ног.
Это уже слишком. Роман дразнит Оскара, пока Паркер сосет его член. В то время как Кай жестоко трахает меня сзади, пока я тереблю член Паркера. Не в силах больше держаться на ногах, я падаю грудь в грудь с Паркером. Кай следует за мной вниз, его толчки становятся неровными, когда он немного подталкивает меня, чтобы мой клитор терся о член Паркера.
Я едва могу наклонить голову, чтобы увидеть, как Оскар теряет контроль, оргазм разрывает его изнутри. Роман и Паркер не сдаются, опустошая его, забирая все до последней унции удовольствия. Трение между моим клитором и членом Паркера и требование длины Кая внутри меня подталкивают меня к моему собственному оргазму.
Я стону низко и глубоко, пока несусь по волнам экстаза. Паркер стонет подо мной, когда он трется своим членом о мою киску, кончая на нас. Кай кончает глубоко внутри меня, тоже наполняя меня своей спермой.
Оскар оседает рядом со мной, отрываясь ото рта Паркера, и Роман отступает назад, подходя и становясь прямо рядом со мной. Вытаскивая его член из боксерских трусов, требуется всего несколько рывков, прежде чем он кончает мне на спину и на лицо. Расписывая меня своим удовольствием.
— Если мы собираемся рассказывать грязные истории, принцесса, ты почувствуешь весь экстаз, который ты вызвала, — бормочет Роман, и черт возьми, если от этого не становится еще жарче.
Прижимаясь к Паркеру, Кай целует мой позвоночник, медленно высвобождаясь из моего тела.
— Доброе утро, Сакура, — шепчет он мне на ухо, и я улыбаюсь.
Чертовски верно, что это гребаное утро.
— Черт. Это то, что мы теперь называем перепихоном на скорую руку? — спрашивает Оскар, заставляя всех загудеть в ответ.
*****
(Кай)
Черт. Я мог бы просыпаться так каждое утро. Слышать, как Луна дразнит Оскара тем, чем они занимались прошлой ночью, заставляло меня напрягаться, просто от похоти в ее голосе. Когда я увидел, как Роман выходит из ванной, намазывая руки маслом, я понял, что тоже хочу присоединиться.
Мне нравится, как мы постепенно обретаем самих себя. С Луной рядом с нами возможно все, даже найти мою сестру, что до сих пор сводит меня с ума.
Только что приняв душ, я надеваю джинсы и свободную темно-синюю толстовку с капюшоном и направляюсь на кухню, где все остальные будут сражаться за завтрак.
— Доброе утро, Кай, — говорит Миа, когда я захожу в гостиную, где она отдыхает на диване, и я широко улыбаюсь ей. Просыпаясь от горячего секса со своей женой и зная, что моя сестра жива, определенно прибавляет мне энтузиазма.
— Доброе утро, — бормочу я в ответ, садясь рядом с ней. — Ты еще не думала о том, чтобы поговорить с мамой? — спрашиваю я. За последнюю неделю мы затронули несколько тем, но в конечном итоге мы просто узнали больше друг о друге, отложив тяжелые дела.
— Не совсем. — она пожимает плечами. — Брайс всегда узнавал последние новости о Луне и тебе, так что он мог рассказать мне все о Кае, которым ты становился, и этого мне всегда было достаточно.
Мне согревает сердце мысль о том, что, возможно, ее не было со мной, но она была в безопасности. Брайс заботился о ней лучше, чем я мог бы надеяться, и я буду вечно благодарен за это. Он все время говорил с ней обо мне, но она никогда не хотела знать о наших родителях, и я могу понять, какое влияние их действия оказали бы на нее. Теперь она знает, что это было сделано для ее защиты, она может изменить свое мнение, но я не буду подталкивать ее к принятию каких-либо решений. У нас и так было достаточно мыслей людей, которые диктовали нашу жизнь.