Качая головой, я смотрю на Паркера, который все еще бегает на беговой дорожке. Кай — единственный, кого здесь нет, он хочет провести немного времени со своей сестрой.
Схватив бутылку воды, я выпиваю половину одним глотком, поглядывая на часы. — Десять минут, детка, — кричу я, отвлекая ее, что оставляет ее открытой для Романа, который обхватывает ее за талию и опускает на пол.
— Черт возьми, Оскар, — ворчит она с коврика, но Роман улыбается мне.
— Спасибо, чувак. — опускаясь на нее сверху, он прикасается губами к губам Луны, которая совсем не сопротивляется. Она сможет поблагодарить меня позже.
— Эй, Паркер, тоже хочешь поцеловаться? Моим губам одиноко, — кричу я ему через всю комнату, но он просто показывает мне средний палец. — Тогда я просто поиграю сам с собой. — я стону, и его голова молниеносно поворачивается, заставляя меня ухмыльнуться. Я просто возвращаю ему палец, возьми его, придурок. Интересно, так ли хорошо я выгляжу в свободных серых шортах, свисающих с бедер? Кого я обманываю, конечно, выгляжу.
Дверь со скрипом открывается, и Рыжая высовывает голову из-за двери. Я пытаюсь свирепо посмотреть на нее, но это бессмысленно, мы все слишком мягко относимся к ней. Она смотрит прямо на Луну, пока не видит ее под Романом, затем ее глаза смотрят куда-то еще.
— Ты здесь ради шоу? — спрашиваю я, и она проводит руками по своим бедрам.
— Я здесь, чтобы поддержать Луну, — ее голос на удивление полон уверенности. Она садится рядом со мной, глядя мне прямо в глаза. — Я знаю, что не сказала Луне, о чем просила меня Труди, но не стоит недооценивать мою преданность ей. — ее взгляд скользит по Луне, которая все еще прижимается к Роману. — Она один из самых важных людей в моей жизни, Оскар. Ее забрала собственная мать, которую ей пришлось убить, и с тех пор на нее нападали в Туннеле и Трущобах. — ее горящие глаза снова поворачиваются к моим. — Итак, прости, если это не было в начале моего гребаного списка, но я волновалась, что она не вернется, — огрызается она, оставляя меня удивленно пялиться на нее.
Ну что ж.
— Хорошо, — наконец удается сказать мне, заставляя ее посмотреть на меня в замешательстве.
— Все в порядке?
— Да, хорошо. Я тебе верю, — отвечаю я, наблюдая, как Роман помогает Луне подняться с коврика.
— Вот так просто?
— Я не попугай, Джессикинс. — я бросаю на нее скучающий взгляд, и она качает головой, на ее губах играет мягкая улыбка.
— Спасибо, Оззи, — бормочет она, толкая меня в руку.
Роман бросает полотенце Луне, когда она встает перед нами, вся в поту и смотрит на Романа своими сексуальными глазами. Чертовски сексуально. Я вижу ее татуировку с изображением Пакмена, выглядывающую прямо над спортивным лифчиком, и по моей коже бегут мурашки, как и каждый раз, когда я ее вижу.
Не желая отставать, я беру бутылку воды, стоящую рядом со мной, отвинчиваю крышку и протягиваю ей. Улыбаясь мне сверху вниз, она берет ее у меня из рук.
— Теперь у вас все хорошо? — спрашивает она, наклоняя бутылку между мной и Джесс, заставляя меня нахмуриться. Видя вопрос в моих глазах, она садится ко мне на колени, моя рука мгновенно обвивается вокруг ее талии, пока она отпивает воды, прежде чем продолжить. — Мы с Рыжая все обсудили в машине, убедившись, что полностью понимаем друг друга. Затем она поспорила со мной на двадцать баксов, что ей тоже придется объясняться с тобой.
У меня отвисает челюсть, она правда? Я смотрю на Джесс, которая непримиримо пожимает плечами.
— Я вижу, как ты размышляешь, стоит ли тебя открывать свои рот или нет, — говорит Джесс, и я поднимаю бровь. — Ты просто не хочешь этого признавать. — она подмигивает мне, когда Луна целует меня в макушку.
Роман усмехается ее словам, сжимая ее плечо, демонстрируя ей поддержку, которую она всегда оказывает нам. Я, блядь, даже спорить не могу, так что и не собираюсь.
Как только Паркер сходит с беговой дорожки, дверь в спортзал распахивается. Входит Конор Старкер, за ним Труди и Эйден. Выражение лица Конора совсем не меняется, пока он осматривается, в то время как Труди нервно смотрит на Луну, а Эйден свирепо смотрит на Романа.
Луна встает на ноги, медленно приближаясь к Труди, и никто не двигается. Как только Луна приближается к ней, Эйден встает перед своей сестрой, защищая ее, заставляя меня тоже подняться на ноги.
— Ты, блядь, не сможешь ее убить, — ворчит он, и Луна смеется, приподнимая бровь.