Сегодня, я должен был потерять ещё одного друга. Переполненный толпами людей город никогда не казался мне настолько пустым. Это утро могло бы быть совсем не таким; да и прошедшую ночь можно было устроить так, чтобы после неё выжил бы только сильнейший. Но после смерти Гоголя мы не подняли ни одной рюмки вместе, ни за упокой, ни за собственные минуты славы. После того, как страшные слухи стали горькой правдой, я уже был готов запить как никогда до и, надеюсь, ни разу после. Но Штефан не позволил – его концерт должен был почтить память нашего лучшего друга и мы бы просто не смогли бы провести его, если бы духом ушли в далёкие края. А после концерта… я не знаю, что произошло.
Стены его дома и вправду выглядят так, будто в них, до полудня, вернётся их хозяин с похмелья, достанет сигаретку, встретив меня по дороге, и улыбнётся, совсем позабыв сказать «добрый день». Да уж, когда и Штефан оставит наше Запорожье, то ничто не остановит меня от десятка залпов внутрь за него, а затем, ещё по столько же за всех остальных. Скорее всего, мне придётся делать всё в одиночестве. На участие Хайдеггера я уже и не надеюсь – у него теперь совсем другие знакомства и связи, так что, уверен, он сумеет найти себе компанию получше; но я всё равно скажу ему: «За старые, придёшь?», а там, посмотрим.
Я тоже не собираюсь оставаться здесь надолго – осталось только забрать документы, подать их в июле, а уже в сентябре я стану чаще говорить и думать по-польски и английски, чем на русском или, тем более, по-украински. Заметит ли Хайдеггер мой переезд во Вроцлав? Наверняка. А вот расстроится – вряд ли.
После двух самокруток подряд, я надеялся своими мыслями настроить себя на выпадение из реальности – сыграть пару каток за компом. Так я и поступил. Спустя двадцать минут, стрелки часов показывали, что прошло уже три часа. Почти все игры – слиты. Мой рейтинг в мултиплеере падает, а за слова, которыми я мог бы выразить все свои эмоции в чате – банят. К счастью, у меня есть дела и поважнее – в кадре моего фильма появляются чашка с кофе и ещё одна самокрутка. Когда-то, эта игра сближала меня с людьми; и продолжает до сих пор, но от этого мне становится только хуже. К счастью, мои дни в ней сочтены – теперь, окончательно и бесповоротно, я ухожу в инактив. Затем вспоминаю, что так сегодня и не побывал в ванной. Вставая с кресла, иду на кухню с чашкой и пепельницей. Затем, вхожу в душевую, включаю холодную воду – время смыть с себя все несчастья, ошибки прошлого и вчерашние печали, настаёт и у последнего двоечника.
3. Хайдеггер
Его поезд отправляет сегодня ночью, в двадцать первом часу, на сорок второй минуте.
Проснулся я ещё до полудня, хоть и заснул рано – в полпятого утра. Не смотря глупые слухи, которые любят распускать обо мне все, кому не лень, со мной впервые случилось такое, что проснувшись и внимательно оглядевшись вокруг, я пытался вспомнить, где же, всё-таки, я вчера заснул? Я лежал на диване с убитой в хлам девушкой лет пятнадцати. За орудием преступления далеко ходить не нужно было – всё вокруг было завалено пустыми бутылками. Даже на ясную утреннюю голову она показалась мне симпатичной – остаётся только надеяться, что этой ночью мне было не до неё и я не совершил ничего такого, за что потом не смог бы простить себя уже никогда.
Уже одно то, что рядом со мной была не Маша, а какая-то малолетняя незнакомка со вчерашней пати, заставляло насторожиться. Но я видел, что он не голая и спит мирно, а потому у меня были все законные основания успокоиться и сказать: не сегодня. Кроме незнакомой девушки и беспорядка, я больше никого не встретил в этой квартире. Сразу видно – новостройка, четырёхкомнатная, невероятно просторная, хоть и спали мы на тесном диване. Выйдя на разведку, я обнаружил парня в наушниках лет тринадцати, увлечённого хорошо знакомой мне компьютерной игрой. Я решил, что пока не буду его отвлекать и незаметно прошмыгнул мимо, направившись в сторону балкона в соседней комнате. Остальная часть квартиры была чистой – оставалось лишь несколько незначительных следов, вроде пепла от углей для кальяна на полу – в спешке за подобное просто лень браться. Мне самому, как вполне себе вменяемому человеку, приходилось много убираться в чужих квартирах после себя, а потому знал, как это обычно бывает. Это помогло мне набросать краткую картину того, что произошло вчера: я был со Светой, Штефаном, Машей, Серёгой и Владом. Мы направились сначала к знакомому кого-то из них, а потом куда-то ещё через весь город. Затем, вроде, ничего важного произойти не должно было, раз сейчас я в состоянии думать ясно и стоять ровно. Поскольку я с этой школьницей, видимо, хозяйкой хаты, проспал дольше всех остальных, они решили не будить меня, убрали то, что было не лень и ушли, оставив меня одного неизвестно с кем, поди да узнай где. Не самое страшное из того, что со мной было или могло произойти. Ну, хотя бы, я был уверен, что нахожусь в городе – причем родном. Это уже не могло не радовать.