Однажды я едва сдержала гнев. Дело было в «Студии». Мы с Диего шли в кабинет танцев, где у нас было следующее занятие. А в этом самом кабинете находились только Федерико с Людмилой. И они явно договаривались встретиться вечером. Я едва сдержала порыв броситься на эту белобрысую дрянь. Ненавижу ее! Честное слово, ненавижу!
Вместо этого я отошла от кабинета на пару метров. Диего – за мной. И, взглянув на своего парня, я вдруг осознала, что мне все надоело. И особенно надоело ему врать. Ведь я уже давно ничего к нему не чувствую. Если что-то и было, то оно ушло с появлением Федерико. Да и к Леону я теперь отношусь только как к другу. Нет, продолжать встречаться уже глупо.
- Слушай, – робко начала я, обращаясь к своему парню.
- Да? – нахмурился он.
- Между нами все кончено, – единым духом выпалила я.
Диего молчал и просто ошалело смотрел на меня. Ясное дело, он в шоке. Зато у меня есть время все объяснить.
- Прости, – продолжила я. – Но я устала. Устала всем врать. Тебе, подругам, а, главное, себе. Пора признать правду.
- Хм, – постепенно приходя в себя, хмыкнул Диего. – А правда в том, что ты любишь не меня, а Леона?
- Почти угадал, – согласилась я. – Вот только с именем ошибся. Я люблю не тебя, а совсем другого парня, чувства к которому у меня возникли, словно, из ниоткуда. Но они возникли, и теперь я люблю его одного.
Пару секунд Диего молчал, а потом до него, кажется, начало доходить, КОГО я имею в виду. В конце концов, теперь об этом нетрудно догадаться. Ведь бросаю я его после того, как увидела с другой девушкой именно Федерико. Так что секунд через тридцать обалдевший Диего осторожно указал на дверь кабинета танцев и хрипло спросил:
- Я надеюсь, это не он?
- Это правда, – спокойно отвечала я. – Прости, но я люблю его, а не тебя.
Еще пару секунд Диего молчал. Затем, к нему, похоже, вернулось самообладание. Он вдруг фыркнул и заявил:
- Ну, что ж, раз ты так решила, мы расстаемся. Теперь я могу только пожелать тебе удачи. Тебе предстоит снова метаться между двумя парнями, и у обоих есть девушки. У Леона есть Лара, а…
- Да я им от души желаю счастья! – рассмеялась я. – Нет, Диего, с Федерико все по-другому. Теперь мне нужен только он один. Я не люблю ни тебя, ни Леона. Есть только Федерико. Он – моя жизнь.
Мой теперь уже бывший парень снова впал в ступор. Бедняга даже побледнел, поняв, что все так серьезно. Даже смешно сейчас, честное слово! Но вот, Диего прочистил горло, пошевелился и с усмешкой сказал:
- Ну, что ж, тогда вперед, к своему итальянцу. Вот только подумай: нужна ли ему ты, когда есть Людмила. Может, ты не заметила, они уже несколько дней встречаются!
Гад! Нашел способ ударить по самому больному! Ревность снова обожгла изнутри. Захотелось немедленно вернуться в кабинет танцев и хорошенько побить эту стерву. Даже не побить, а убить!
Так, спокойно! Диего только этого и добивается! Он думает, что может задеть меня! А вот шиш ему! Не выйдет!
- Не рассуждай о том, чего не знаешь! – посоветовала я своему бывшему и ушла в кабинет, гордо вскинув голову.
Мне абсолютно не было жаль того, что я оставляла позади. Было просто все равно. Главное, что теперь я могла спокойно сказать Федерико: мое сердце принадлежит только ему. Но все-таки я не могу этого сделать, пока он в отношениях с этой крашеной курицей. Поэтому, даже после моего расставания с Диего, мы с Федерико продолжали играть в молчанку. И это просто добивало меня…
POV Макси
Следующая неделя обернулась для меня адом. А хуже всего, пожалуй, было то, что я ничего не мог сделать. В данной ситуации, я – просто зритель.
Меня убивало то, что в «Студии» мы с Нати не могли общаться. Вообще, не могли, чтобы Людмила ничего не заметила. Даже переглядываться – и то было опасно.
Да и после занятий Нати вынуждена была сидеть у Людмилы и выслушивать ее зловещие планы, в которые потом нас с Федерико посвящала. Мы с моей девушкой могли только говорить по телефону, когда они возвращались. Лично видеться тоже было опасно – нас могли увидеть не те люди. Остались только звонки…
Дьявол, почему Нати досталась самая трудная задача?! Почему на мою милую девочку навалился такой груз?! Это просто несправедливо! Но что я мог сделать? Да ничего – в этом-то все дело. И это просто добивало меня…
POV Нати
Следующая неделя обернулась для меня адом. Ну, ясен пень, не так-то просто изображать из себя то, чем давно перестала быть. Мне досталась роль разведчицы. Я не жаловалась. Какое уж тут, если я сама на себя эту роль взяла? Нет, я знаю, что своими действиями помогаю Федерико с Виолеттой, наконец, сойтись. Знаю и понимаю. Просто очень противно плясать перед Людмилой, прекрасно зная, кто она на самом деле. Занятие не из приятных – уж можете мне поверить.
Я запоминала каждую фразу Людмилы и на следующий день передавала все это Федерико. Он должен был знать все до мелочей, чтобы быть начеку. По-моему, именно этот парень сейчас в эпицентре событий. Рядом с Людмилой он всегда в опасности. Я очень переживаю за друга и, по мере сил, стараюсь помогать.
А вот Макси не согласен. Он считает, что в наибольшей опасности нахожусь я. Что ж, возможно. А только Федерико ведет себя очень смело и благородно. Он подставляет под удар собственное счастье ради любимой девушки. И помочь ему в этом благородном деле – святое.
Мой друг тоже постоянно предостерегает меня, чтобы я ни в коем случае не раскрылась Людмиле. Переживает. Чтобы показать, как важны для меня его переживания, я очень четко продумываю свои слова в разговорах с вышеупомянутой особой прежде, чем их произнести.
Но больше всего меня, пожалуй, добивало то, что с Макси мы теперь могли перед сном болтать по телефону – и все. Никаких встреч, никаких объятий, никаких поцелуев… Господи, скорее бы уже Федерико с Людмилой прекратили этот цирк!
====== Глава 10 ======
POV Федерико
Хоть эта неделя и показалась мне вечностью, а все-таки она закончилась. Для меня это ничего, конечно, не значило бы, но… В общем, через восемь дней после фотосессии у Антонио, действительно, был юбилей. А это значит, что журнал, для которого фотографировали нас с Виолеттой, вышел в печать.
По дороге в «Студию» мы, как всегда, не проронили ни слова. Это меня очень мучило. Вот и вход. Уже там нас встретил хохотавший до колик Леон. В руке он держал этот самый журнал, но так, чтобы обложки мы не видели.
- Ты чего? – удивленно спросил я, глядя, как бывший парень Виолетты сгибается пополам от смеха.
- Ну, ты даешь, Федерико! – с трудом выдавил тот. – Прямо ловелас!
Я поперхнулся воздухом. Клянусь жизнью, так меня еще никто не называл!
- Да что случилось? – спросила Виолетта.
После недельного молчания, ее голос показался мне подобным самой прекрасной мелодии. Боже, я так скучал! Уже от этого сладостного звука мне захотелось воспарить в небеса, как птица…
Но все мысли разом повылетали из моей головы, когда Леон, будучи не в силах ничего выдавить сквозь смех, продемонстрировал нашу с Виолеттой фотографию на обложке этого самого журнала. И там было нечто такое, что мне стал понятен смех приятеля.
Вот, как бывает? Есть фотографии абсолютно безобидные. Те, которые изображают, например, брата и сестру. Но то, что было изображено на обложке, даже при полном отсутствии фантазии, никак нельзя было отнести к этому разряду.
Нет, конечно, ничего совсем уж пошлого в этом снимке не было, но все же… Короче, на обложке журнала мы с Виолеттой стояли в весьма странной позе. Ну, точнее, это девушка крепко обхватила меня за шею, положила голову на плечо и отставила ножку назад. Я же просто обнимал ее за плечи.
Фотографы – идиоты! Нашли, что помещать на обложку, честное слово! Я помню, что на фотосессии нас так ставили, но не думал, что выберут именно этот снимок! Дьявол! Только бы экземпляр этого журнала не попал в руки Германа!