Кинто и Кодо, остававшиеся в нашем тылу, были нами полностью заняты в ночь с 25 на 26 августа.
В эти дни противник усиливает свой фронт у Фуэнтес де Эбро — соединение шоссе у Медианы — Эль-Бурго де Эбро несколькими батальонами, артиллерией и саперами.
27 августа я отвожу свои авангарды, приблизившиеся к Эль Бурго де Эбро, и все мои части занимают фронт Фуэнтес де Эбро — участок шоссе Эль-Бурго де Эбро — Медиана и северо-восточнее, от Салады до северных хребтов Сабины.
С этого дня до падения Бельчите — 6 сентября — большая часть сил 11-й дивизии отражает контратаки противника на фронте севернее Салады — шоссе Эль Бурго де Эбро — Медиана. Желая помочь своим частям, окруженным в Бельчите, противник атаковал нас крупными силами в направлении шоссе на Медиану. В то же время 11-я дивизия продолжала атаковать Фуэнтес де Эбро, гарнизон которой был значительно усилен противником. В конце концов после двух недель кровопролитных боев этот населенный пункт остался в руках франкистов.
На Севере первые три группировки войск после ожесточенных боев заняли некоторые из указанных в плане операции объектов, а в других местах были отброшены. Но линия фронта в результате этого заметно не изменилась.
После взятия нами Бельчите сражение постепенно затихало, хотя на протяжении всего сентября продолжались бои местного значения, особенно на севере Эбро.
Оперативный план во многих аспектах напоминал план Брунетской операции. Сходными были распределение целей между частями, участвовавшими в операции, количество сил — около 80 тысяч человек — и. средства поддержки. Похожей была и схема развертывания войск. То же можно сказать и в отношении допущенных ошибок.
В Сарагосской операции использовались силы, достаточные для взятия города или, по крайней мере, для того, чтобы заставить Франко остановить свое наступление против Сантандера, захваченного им позднее — 26 сентября. Но здесь вновь повторились ошибки, о которых я упоминал, описывая другие сражения: одна ошибка заключалась в стремлении овладеть многими объектами, что приводило к распылению сил; вторая ошибка — стремление к захвату второстепенных объектов, при ослаблении усилий на главном направлении.
Имело ли для нас какое-либо значение взятие Кинто и Бельчите, особенно последнего, где мы растратили все свои резервы? Нет, не имело! И несмотря на это, на протяжении ряда дней там были скованы несколько наших дивизий. В то же время между Кинто и Бельчите имелся разрыв в 30 километров, защищенный очень небольшим числом войск противника, что давало возможность без задержки двигаться к основной цели — Сарагосе. Наши авангарды находились в 14 километрах от нее, и фалангистов охватила паника.
Наступление, несомненно, вначале развивалось успешно. Идея операции против Сарагосы была правильной, а ее захват абсолютно возможен. Паника фалангистов в Сарагосе была весьма сильной, и если бы наши войска приблизились к городу, они вынудили бы противника в беспорядке бежать оттуда. И тогда, почти наверняка, Франко снял бы свои части из-под Сантандера. Но прошли первые моменты паники, и, видя, что мы повторяем ошибку сражения под Брунете (бросились на Бельчите, как тогда на Кихорну и другие пункты вместо того, чтобы двигаться вперед), — Франко предпочел пожертвовать этим городом и его гарнизоном и не приостановил свое наступление на Сантандер.
Можно изобретать всевозможные домыслы о неспособности нижестоящих командиров маневрировать на поле боя; в этой операции они действовали правильно, но не могли исправить ошибки высшего командования и взять объекты, не имея для этого достаточных сил.
Кровавая дань, принесенная нашей дивизией, не была столь большой, как в Брунете, но в числе других мы потеряли такого человека, как капитан штаба дивизии Хуан Лопес. Он был ветераном нашей борьбы, обладал большим боевым опытом и ненавидел фашизм. Лопес сражался на всех фронтах, где сражалась дивизия, совершая героические подвиги, и погиб, бросившись во главе горстки людей на ликвидацию прорыва, угрожавшего нашим важным позициям. Имя Лопеса навсегда останется в сердцах тех, кто его знал.