Виктор крепко спал и не отзывался.
— Все равно пойду, - решил Ганька.
БОМБА
На другой день Ганька побежал к Алешке.
— Слышь, Алешка, а меня брат с собой не берет.
— А оружие есть?
— Есть револьвер.
— Патронов много?
— Два...- Да я разживусь еше. А ты идешь?
— И меня брат не берет. Я от него винтовку еле схоронил.
— Как же мы будем с тобой?
— Знаешь, Ганька, они пойдут, а мы позади. Когда они верст двадцать пройдут, тут мы и объявимся.
— Вот это ловко.
— А если опять прогонят, мы как будто домой пойдем, а там опять объявимся.
— Здорово, Алешка, ты придумал.
— А как наши начнут на неприятеля наступать, гут и мы с цепью пойдем.
— Знаешь, что? Возьмем с собой хлеба, рыбы сушеной да по смене белья.
— Слушай, Ганька, а где-б нам бомбу достать? Без бомбы, брат, плохо. Хорошо, как один на одни, а если на тебя десять человек нападут, что ты будешь с своим револьвером делать?
— Бомбу? У брата есть одна.
— Да и у моего есть одна, им тоже нужна. Нам бы еще где-нибудь раздобыть... Знаешь, что?
— Что?
— У моего дядьки штук двадцать есть. Нынче он их раздавать будет. Вот бы у него стащить, а?
— Ага, а как ты стащишь?
— А вот как: пойдем к дядьке. Я знаю, они у него за сундуком в ящике. Я зайду вперед и буду около ящика, поближе к бомбам держаться, а ты потом постучи и вызывай дядьку. Спроси — брат, мол, тут или нет. Дядька выйдет, а я тем временем одну бомбу за окно во двор тихонечко спущу. Дядька тебе скажет, что брата твоего у него нет, а тогда я дядьку позову в хату и буду просить его взять меня на фронт, а ты тем временем беги за хату, прячь бомбу за пазуху и айда. Ладно?
— Идет. А куда мне с бомбой бежать?
— Беги ко мне. Во дворе за амбаром подождешь.
Так мальчишки и сделали. Когда Алешка позвал дядьку в хату и стал просить его взять с собой в отряд, Ганька, как угорелый, мчался с бомбой за пазухой.
Взять Алешку с собой дядька, конечно, решительно отказался.
— А чья теперь бомба будет, твоя или моя?—спросил Алешку Ганька.
— Общая.
— А кто ее понесет?
— По-очередно. Версту ты, версту я.
— Я первый понесу.
— На жеребки. Кто вытянет жребий - тому первому. Жребий достался Ганьке.
— Чорт счастливый!—выругался Алешка.
— А у тебя зато винтовка.
— Да, тебе хорошо. Ты бомбу да револьвер спрятал, никто и не увидит, а винтовку куда спрячешь? Того и гляди отнимут.
— А мы ее травой да ветками обмотаем, да так и понесем, пока за город выйдем.
БОЛЬШЕВИЧКИ
В целом ряде станиц Кубани, в том числе и и станице, где жил Васька Журбин, все больше и больше распространялись слухи о надвигающихся большевиках.
Много разного говорили о них.
Беднота и все. кто жил своим трудом, ждали их с нетерпением. Они знали, что большевики это те, кто стоит за трудящихся и защищает их интересы. Атаманы, духовенство, купцы, богатые казаки и помещики, которые заставляли на себя работать бедных батраков и платили им за это ничтожные гроши,—словом, все, кто пользовался для своего благополучия чужим трудом и жил обманом, распускали о большевиках самые лживые слухи и приписывали им такие зверства, что даже подумать страшно.
— Не верьте большевикам.— говорил всем и каждому поп Евлампий,— большевики безбожники, злодеи, они убивают детей и стариков, поджигают церкви, всех грабят и бесчинствуют.
— Да, да, да,— поддакивали попу лавочники, богатеи, атаман и его друзья,— большевики — это не люди, а звери.
— И откуда они взялись?—тревожно спрашивала попадья.
— За грехи, мать, за грехи наши посылает нам господь сие испытание. Посты не соблюдаем, церковь посещаем плохо, начальство не почитаем.
Встревожились все, кому сладко жилось да мягко спалось.
— Идут, идут большевики,—ободряла бедноту Васькина мать,- идут наши заступнички, наши соколики. Поживем и мы теперь, как люди, довольно на нас поездили.
— А куда-ж та власть девалась, что царя сбросила?— спросила Анну Павлушкина мать.
— Как куда? Туда-ж девалась, куда и царь.
— Ничего я не разберу, Анна. Как же это так выходит, что солдаты помогали правительству царя с трона прогнать, а потом на это же правительство со штыками пошли? И рабочие тоже, и крестьянство тоже. Как это оно так все вышло?
— Да уж так вышло. Рассказала-б тебе, да сама толком во всем не разберусь, а есть один человек, который все разъяснить нам может...
— Кто-ж такой.
— Ильюшка.
— Какой Ильюшка?