— Ну, не иначе, как обвал,— сказал отец.
— Бросились наши по штреку. Я за ними. Бежим. Вдруг что такое? Был штрек, нет штрека. Обвалился, дальше дороги нет.
Нам-то до подъемной шахты можно назад, путь свободный, а тем, кто за обвалом остался, ни туда ни сюда хода нет. Отрезало их. Что тут делать? Послал отец одного шахтера наверх, в контору доложить, а сам по обвалившейся глыбе давай киркой стучать. Постучит, постучит и слушает — не отзовется ли кто. Раз этак пять постучал и вдруг слышит — стучат по ту сторону. Ответ, значит, подают. Из конторы сейчас же рабочих дали. Прибежало шахтеров человек двадцать.
— Что делать? —спрашивают.
— Пробивать обвал, — говорят, надо.
Стали пробивать, а обвалилось столько, что в пять дней не пробьешь. Ну, шахтеры, конечно, принялись за работу без передышки. У нас уж так: как товарищей спасать, так уж сил своих никто не жалеет.
Рыли день—ни черта, рыли два далеко уж ход пробили, а все конца нет. С той стороны, где забойщики остались, все сигналы подают. Сначало часто сигнал стуком давали, а потом все реже и реже.
— Вот бедняги,—вздохнул Васька.
— Еще бы. Без еды, без воды да без воздуху разве проживешь?
— Тут мой отец говорит:
— Вот что —этак еще три дня пробивать будем, а до тех пор люди там умрут. Один выход взрывать стену надо.
— Взорвать-то недолго, - говорят другие, а как бы мы взрывом тем забойщикам не повредили.
Что тут делать? И ломать долго, и взрывать опасно. Судили, рядили и решили взрывать. Пробили в стенке узкую глубокую дыру, заложили туда динамиту, пристроили фитиль, снова забили.
— Ну, расходитесь,—крикнул отец,—сейчас, фитиль подожгу.
— Отбежали мы все подальше, завернули в боковой штрек и ждем. Только отец до нас добежал, а тут, как грохнет!
— После взрыва шахтеры снова к обвалу побежали. Здорово стенку разворочало. Забойщики-то взрыв слышат, соображают, что это их вызволяют, снова сигнал подают. Ну, тут от сердца отлегло, живы еще, значит. Дело пошло скорей. К вечеру пробили стену. Влезли туда, к забойщикам, а они и жизни не подают. Вытащили их в клеть, да скорей наверх. Двое живы остались, а один так в себя и не пришел, помер.
Филька кончил свой рассказ. Ребята молчали. Васька вертел в руках кусок каменного угля.
— Вот это так уголь,— сказал он.
— Вот это так шахтеры!—добавил Павлушка.
— Васька, где ты там? Иди сюда с ребятами,— позвала мальчиков Анна.
— Чего?
— Да иди-ж, говорят.
— Да чего вам?
— Идите, чаю со свежей булкой дам.
— Идем, ребята?—позвал Васька товарищей.
— Идем, есть здорово хочется,— быстро согласились те.
— Ну-ну, тише,— смеялась Анна, глядя на усевшихся за стол ребятишек.—Куда спешите? Ешьте спокойно, волчата голодные.
— Эх, мамка, если-б ты знала про шахты! Вот, мамка, интересно!
НЕ РАЗВИНЧИВАЙ РЕЛЬСЫ
Вернемся немного назад, к тому моменту, когда мы оставили наших вояк Ганьку и Алешку.
Постояв несколько дней в станице, отряд большевиков двинулся дальше, по направлению к Екатеринодару.
Федор, добровольно взявший на себя роль дядьки, тщательно оберегал воинственных ребят.
Федор был добрый и ловкий парень. Если ниоткуда не угрожало опасностью, он всячески поощрял мальчиков к боевым действиям; учил их стрелять из винтовки, помогать у пулемета, подавать флажками сигналы, проводить телефон и прочим военным наукам. Но коль скоро наступала действительная опасность, он придумывал всякие способы заманить ребят в обоз или вообще в самое безопасное место, сам же бился в первых рядах.
Но однажды вышла беда.
Как-то отряд наткнулся на неприятеля. Оставив обоз за высокой железнодорожной насыпью, командир красных двинул свои силы вперед и занял край леса по другую сторону полотна. После непродолжительной перестрелки, большевики бросились на неприятеля и погнали его.