Кое-где уже желтела листва. Чувствовалось приближение осени.
Филька Пушкарев, уехавший с отцом в город еще до прибытия в станицу раненого Алешки, снова появился с целой группой вооруженных большевиков, которыми командовал его отец.
Встретив Ваську и Павлушку, он отвел их в сторону и сообщил по секрету:
— Плохи дела, ребята, казаки восстают.
— Где? Неужто у нас?—-спросил Васька.
— У нас пока ничего. По другим станицам восстания идут.
— Откуда знаешь? Может вранье?
— Кабы вранье, а то правда. Отец говорил.
— А наши знают?
— А ты помалкивай, держи язык за зубами.
Но рост восстаний на Кубани ни для кого уже не был секретом. Всюду из уст в уста переходила эта весть. Кто передавал ее с тревогой, кто с недоумением кто с затаенной злобной радостью.
Большевики насторожились.
У Павлушкиного отца собралось совещание.
— Как быть? Обороняться? Отступать?
— Подождите, — сказал Павлушкин отец,— на днях будет здесь Епифан Ковтюх*, он даст все распоряжения, а пока усильте ночные патрули и зорко глядите кругом.
Гарнизон перешел на боевое положение. Ночью станицу охраняли патрули.
* Епифан Ковтюх один ил витых героев Красной Таманской Армии, совершивший знаменитые Таманский поход и имеющий не мало других военных заслуг в революционной борьбе пролетариата с буржуазией. Жив и сейчас и занимает одни из ответственных военных постов.
Заклятый враг Васьки, Тишка, опять поднял голову и холил по станице козырем.
— Что, Тишка, весел? — спрашивал его Васька.
— Так... Ничего,— отвечал тот с затаенной улыбкой.— А чего мне плакать?
— Своих что ли ждешь?
— А разве будут? —еще язвительней переспрашивал Тишка.
В ту же ночь на краю станицы зарезали слесаря Антонова, одного из самых деятельных большевиков, работавшего в ревкоме. Вместе с ним убили его жену и двух дочерей, из которых старшей было не более 13 лет.
Усилили охрану. Чуть смеркалось, на улицах не оставалось ни души. Патрули останавливали прохожих.
Ночью невидимые тени скользили из двора в двор, ползли змеей, прижавшись к земле; минуя немногочисленные патрули, выскальзывали вон из станицы и скрывались во мгле, уходя на хутора и в плавни, где собирались готовившиеся к восстанию казаки.
Тишина и жуть охватила станицу. Изредка то тут, то там раздавались тревожные выстрелы и опять все смолкало.
В одну из таких ночей Филька с Павлушкой сидели у Васьки в сарае. Переговорив обо всем, что видели и слышали днем, ребята легли спать.
Среди ночи Филька проснулся — ему понадобилось кой-куда. Накинув на плечи куртку, он выпил из сарая и пройдя шагов десять, он вдруг услышал хруст плетня в садике. Сначала он на это не обратил внимания, но когда плетень затрещал вторично и кто-то еле слышно свистнул, Филька насторожился. Прождав минуты три, он бесшумно прошел в сарай и разбудил товарищей.
— В саду какая-то сволочь бродит, ребята.
Наскоро одевшись, мальчики один за другим выползли из сарая и стали слушать. Кругом была мертвая тишина.
— Поползем в сад,— предложил Филька, вытаскивая из кармана большой складной нож.
— Ладно, только тихо, чтоб ни-ни...
Поползли гуськом, на четвереньках. Впереди Филька с ножом в зубах, за ним Васька и Павлушка. Осторожно, ощупывая каждую кочку, каждую веточку на земле, чтоб ничто не хрустнуло, ничто их не выдало, мальчики подвигались вперед. Время от времени Филька останавливался и прислушивался. Доползли до плетня. Все тихо, вокруг ни души. Вдруг в соседнем саду под амбаром вспыхнул и сейчас-же потух огонек. Видимо, кто-то закурил папиросу.
Филька подал знак молчания, а сам, припав к плетню и пристально разглядывая тьму, увидел несколько человеческих фигур, наклонившихся над землею.
Подползли к плетню и Васька с Павлушкой.
Освоившись с темнотой, ребята стали различать окружающие предметы. Теперь они ясно видели, что люди под амбаром рыли яму. Два человека усиленно работали лопатами, а третий, видимо, был на страже.
— Есть, вдруг сказал один из работавших и, положив на землю лопату, засунул в вырытую яму руку. Через минуту он вытащил какой-то длинный предмет, потом другой, потом третий.
— Все? — спросил тихо его товарищ.
— Тсс... сейчас. Помоги.
Общими усилиями они вытащили еще какой-то ящик.
— Скорей! — торопил их часовой.
Теперь они все трое принялись поспешно зарывать выкопанную яму и утаптывать ее ногами. Затем они подняли выкопанные из земли предметы и понесли их в сторону плетня,, за которым сидели ребята. Шагах в двух они остановились.