Вопль, от которого пошатнулась воинствующая Церковь;
В котором Страдающая узнала свой собственный ужас;
Которым Торжествующая поверила свое торжество;
Вопль, который звучит еще в сердцах всех людей;
Вопль, который звучит в сердцах всех христиан;
О, кульминационный крик, вопль вечный и непреходящий.
Крик, словно Бог, подобно нам, впал в грех;
Словно даже Бог пришел в отчаяние;
О, кульминационный крик, вопль вечный и непреходящий.
Словно даже Бог, подобно нам, впал в грех.
В грех самый тяжкий.
Грех утраты надежды.
Грех отчаяния.
Словно Он согрешил сильнее, чем два разбойника, распятых по бокам; что выли смертным воем, как две тощие собаки.
Разбойники те выли лишь воем человеческим;
Разбойники кричали лишь человеческим предсмертным криком;
И брызгали лишь человеческой слюной:
Один лишь Праведник издал вопль вечный.
Но почему же? Что с Ним было?
Разбойники те исходили лишь воплем человеческим:
Они ведь познали лишь человеческую смертную тоску;
Они вкусили лишь человеческую смертную тоску.
Один лишь Он мог вопль сверхчеловеческий издать;
Один лишь Он, сверхчеловеческой тоской пронзенный.
Вот почему разбойники издали лишь крик, который затих в ночи.
А крик, который Он издал, будет звучать всегда, во веки вечные, крик, тот, который не затихнет уж никогда во веки веков.
Ни в одну из ночей. Ни в одну из ночей времени и вечности.
Ведь разбойник слева и разбойник справа
Чувствовали лишь гвозди в ладонях рук.
Что причинял Ему удар римского копья;
Что причиняли Ему удары молотка по гвоздям;
Вонзающиеся гвозди, пронзающее копье;
Что причиняли Ему гвозди в ладонях Его рук;
Гвозди, вонзающиеся в ладони обеих Его рук;
Его горло, которое болело. Которое сохло. Которое горело. Которое саднило.
Его пересохшее горло, жаждавшее воды.
Его пересохшая гортань.
Его гортань, жаждавшая воды.
Его левая рука, которая горела.
И Его правая рука.
Его левая нога, которая горела.
Его правая нога.
Потому что Его левая рука была пронзена.
И Его правая рука.
И Его левая нога была пронзена.
И Его правая нога.
Обе Его руки и обе Его ноги.
Обе Его бедные руки и обе ноги.
И Его бок, который жгло, будто огнем.
Его пронзенный бок.
Его пронзенное сердце.
И Его сердце, которое жгло, будто огнем.
Его сердце, испепеленное любовью.
Его сердце, истерзанное любовью.
Отречение Петра [371] и римское копье;
Плевки, оскорбления, терновый венец;
Бичующая трость, тростниковый скипетр;
Крики толпы и римские палачи.
Пощечина. Ведь Он впервые получил пощечину.
Не закричал Он от удара римского копья;
Не закричал Он от вероломного поцелуя; [372]
Не закричал Он и от урагана брани;
Не закричал Он от римских палачей.
Не закричал Он от горечи и неблагодарности.
Вкус горечи в горле.
В гортани.
Горло сухое и горькое от горечи.
Сухое от проглоченной горечи.
Сухое, горькое от проглоченной неблагодарности.
Людской.
Горькое, сжатое удушьем от проглоченного.
Сжатое удушьем от волн неблагодарности.
Сжатое спазмом от проглоченного.
Больше Он уже не заговорит иносказаниями.
Не закричал Он при виде лица вероломного;
Не закричал Он при виде лиц хулителей;
Не закричал Он при виде лиц римских палачей.
Так почему ж тогда Он закричал; при виде чего Он закричал.
Tristis, tristis usque ad mortem; [373]
Печальный до смерти; но до какой же смерти;
До смерти совершившейся; или до смерти
Запечатленной.
Он вновь видел жалкую колыбель своего детства.
Ясли,
В которые Его тело было положено в первый раз;
Он провидел усыпальницу Своего мертвого тела,
Последнюю колыбель любого человека,
В которую будет положен каждый человек.
Чтобы уснуть. Будто бы
С виду.
Чтобы отдохнуть наконец.
Чтобы истлеть.
Его тело.
Между четырьмя досками.
Вплоть до воскресения тел.
Так как души, к счастью, нетленны.
Ведь Он был человеком;
Он должен был подчиниться общей судьбе;
Лечь туда, как все;
Он должен был пройти через это, как все;
Он через это пройдет.
Как другие.
Как все.
После стольких других.
Его тело будет положено туда в последний раз.
Но оно останется там лишь два дня, лишь три дня; благодаря воскресению.
Ведь Он воскреснет на третий день.
Потому что Ему суждено особое воскресение и вознесение. Его личное.
371
Когда Иисуса схватили, Петр трижды отвечал на вопросы окружающих: «Я не знаю Его», как и предсказал Иисус (Лк, 22:55–62; Мф, 26:69–75).