Которое Он совершил вместе с собственным телом, с тем самым телом.
Его погребальная пелена;
Белая, как плат той, что звалась Вероникой;
Пелена, белая, как пеленка.
И которую заворачивают, как в пеленку.
Но больше, гораздо больше.
Потому что и сам Он уж вырос.
Он стал мужчиной.
Дитя уже выросло.
Его большая белая погребальная простыня.
Он будет погребен этими женщинами.
Благоговейно, руками этих женщин. [374]
Как человек, который умер в деревне.
Спокойно, в своем доме, в своей деревне.
Умащенный благовониями.
Благоговейно и спокойно погребен этими женщинами,
Которых никто не потревожит.
Благоговейными руками этих женщин.
Благоговейными пальцами этих женщин.
Это и назовут потом снятием с креста.
Потому что римляне не были злыми.
Все эти римляне.
В глубине души они не были злыми.
Они не отдадут на поругание Его тело, Распятое.
И снятое с креста.
Они не станут глумиться над Его останками.
Бренными.
Они не станут искать ссор с этими бедными женщинами.
Со святыми женщинами.
Ни с этим старым Иосифом Аримафейским. [375]
Этим добрым стариком.
Этим мудрым добрым стариком,
Который уступит Ему свою усыпальницу.
Можно одолжить друг другу уйму разных вещей, пока ты жив
По–свойски.
Можно одолжить своего осла, чтобы съездить на рынок.
Можно одолжить свою лохань, чтобы постирать белье.
И свой валёк.
Можно одолжить свою кастрюлю.
И свой котел.
И свой чугунок, чтобы сварить суп.
Для детей.
Для всех домашних.
Но одолжить другому могилу.
Это необычно.
Одолжить другому усыпальницу.
Свою собственную усыпальницу.
А этот старик одолжит Ему свою усыпальницу.
Этот мудрый старик.
Этот дальновидный старик.
Этот богатый человек.
Этот прозорливый старец.
Этот седобородый муж.
С убеленной сединами головой.
Этот старый мудрец.
Этот седой как лунь старик.
Усыпальницу, которую он давно велел соорудить.
Которую он давно велел приготовить для себя самого.
Потому что так было угодно Богу–Отцу.
Чтобы молодые часто умирали раньше стариков.
И чтобы многие старики вовсе не собирались умирать.
И чтобы Он умер совсем молодым, тридцати трех лет от роду.
Когда же настал вечер, пришел богатый Человек из Аримафеи, именем Иосиф,
который также учился у Иисуса.
Он, придя к Пилату, просил тела Иисусова.
Ведь рано или поздно наступает день, когда приходится что–нибудь просить у власть имущих.
Пока человек жив, он действует им наперекор.
Герой, святой, мученик действует им наперекор.
Но когда он умирает.
Другие не идут им наперекор ради него в вопросах погребения.
Это доказывает, что Иосиф Аримафейский не боялся обращаться к власть имущим.
Объясняться с власть имущими.
Он умел говорить.
Он умел договариваться.
Несомненно, это был человек, который умел столковываться.
Он не боялся объясняться.
Он знал, что сказать.
Он не боялся.
Даже Пилата.
Он умел хлопотать.
Он, придя к Пилату, просил Тела Иисусова.
Тогда Пилат приказал отдать тело.
Большего и не потребовалось.
Этот Пилат определенно был неплохим человеком
Это был хороший чиновник.
Прокуратор.
Римский.
Он не питал личной неприязни к Иисусу.
Он не питал неприязни к телу Иисусову.
Назавтра он больше уже и не думал об этом.
Он не питал неприязни лично к Иисусу.
Он не питал неприязни к телу Иисусову.
Ему и без того забот хватало.
Назавтра он больше уже и не думал об этом.
А все человечество думает об этом вечно.
И, взяв Тело,
Иосиф обвил Его чистою плащаницею.
В чистую плашаницу.
In sindone munda [376]
В белую плащаницу.
И положил Его в новом своем гробе.
В своем новом гробе.
Posuit illud. [377] Он Его положил.
Который высек он в скале.
В скале.
И, привалив большой камень,
Он велел подкатить большой валун.
К двери гроба,
Ко входу гроба.
Удалился.
Потом, надо полагать, он приискал для своего собственного тела другую гробницу.
Великая усыпальница Его погребения
Гроб Господень.
Гробница Его великого упокоения.
Он сказал Иоанну: «Иоанн, вот мать твоя.
— И вот сын твой». [378]
Он вовсе не печалился об Иоанне, Марии и Магдалине;
374
У креста стояли Мария, мать Иисуса, Мария Клеопова, по преданию сестра его матери, и Мария Магдалина (Ин, 19:25). Другие евангелисты называют не эти имена.
375
Иосиф Аримафейский, тайный ученик Христа, попросил Пилата отдать ему тело Иисуса и положил его в высеченную в скале усыпальницу, приготовленную им для самого себя (Мф, 15:57–61).
378
Этими словами Иисус поручил Иоанну, своему любимому ученику, заботы о своей матери (Ин, 19:26–27).