Он почувствовал то же отчаяние, что и они. Но Он ведь был Богом: а значит ему неподвластен.
Когда почувствовал Он приближенье своей человеческой смерти,
Не видя ни свою скорбящую мать, в слезах, внизу,
Прямо у подножья креста, ни Иоанна, ни Магдалину,
Иисус, умирая, оплакивал смерть Иуды.
Умирая сам лишь нашей человеческой смертью, Он оплакивал эту вечную смерть.
Он, первый среди святых, — первого среди грешников;
Он, величайший среди святых, — величайшего среди грешников;
Он, создатель, первооткрыватель искупления, —
Первого, осужденного на вечное проклятие,
Он, создатель, первооткрыватель выкупа душ;
Он, положивший начало спасению, —
Того, кто положил начало погибели.
Первого, чей удел — осуждение
Вечное.
Ведь Он уже знал, что тот, чей удел — высшее наказание,
Бросил деньги, которыми ему заплатили за кровь,
Цену крови, тридцать сребреников в монете той страны;
Отсчитанные в динариях, в динариях того времени и той страны.
Тридцать динариев, временная цена, временная монета, временные динарии.
Эти несчастные тридцать динариев, цена Крови вечной;
Эти тридцать несчастных динариев, лучше бы их вовсе не изготовляли.
Никогда не выпускали.
Несчастен тот, кто отчеканил их.
С изображением Кесаря.
Несчастен тот, кто получил их.
С изображением Кесаря.
Несчастны все те, кто имел дело с ними.
С изображением Кесаря.
Несчастны все те, кто был связан с ними.
С изображением, с изображением Кесаря.
Кто передавал их друг другу из рук в руки.
Опасные динарии.
Более фальшивые.
Бесконечно более фальшивые.
Бесконечно более опасные, чем фальшивые монеты.
А между тем они были хорошей пробы.
Эти динарии, о которых будут все время говорить. И дольше, чем во все времена.
Когда времени больше не будет.
Даже первосвященники, которые их дали,
Больше не захотели взять их назад.
Первосвященники, синедрион, старейшины, которые их дали.
Чтобы оплатить невинную кровь.
Больше не захотели взять их обратно.
Тогда Иуда.
Предавший Его.
Выдавший Его.
Увидев, что Он осужден.
И раскаявшись.
Движимый сожалением, угрызениями, раскаянием.
Возвратил тридцать сребреников.
Серебряных динариев.
Первосвященникам.
А также старейшинам.
Говоря:
Погрешил я, предав Кровь невинную.
Они же сказали ему:
Что нам до того?
Смотри сам.
И бросив сребреники в храме.
Он вышел.
Пошел и удавился.
Повесился.
Первосвященники,
Взяв сребреники,
Сказали:
Непозволительно положить их в сокровищницу.
Церковную.
Поскольку это цена крови.
Сделав же совещание.
Купили на них землю горшечника.
Для погребения странников.
Посему и называется земля та [408]
«Землею крови»,
До сего дня.
Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, [409]
Который говорит:
«И взяли тридцать сребреников, цену Оцененного,
Которого оценили сыны Израиля.
И дали их за землю горшечника.
Как сказал мне Господь». [410]
Знал, что повесился тот, кто оставлен Всевышним,
Где–то на смоковнице этой страны,
И что деньги пошли на покупку земли горшечника.
Перед Ним предстало все Его прошлое. Перед Ним предстало все Его настоящее. Все грядущее, все будущее было перед Ним. Перед Ним предстала вся вечность.
Вместе и порознь.
Он предвидел все заранее и все одновременно.
Он видел все после.
Он видел все до.
Он видел все во время, Он видел все тогда.
Все перед ним предстало, что в вечность вмещено.
Ему знакомы были сребреники и земля горшечника. Тридцать динариев серебром.
Как Сын Божий, Иисус знал все.
Знал Спаситель и то, что не спасет Иуду, которого Он любит. Отдав всего себя.
И именно тогда постиг Он бесконечное страдание,
Именно тогда познал Он, именно тогда изведал,
Именно тогда ощутил Он бесконечную агонию,
И как безумный возопил о той чудовищной тоске,
Вопль тот заставил пошатнуться Марию, еще державшуюся на ногах,
408
У Пеги далее следуют 2 строки, отсутствующие в русском каноническом тексте: «Хасельдама. / То есть».
409
Пророческое служение Иеремии началось в пятнадцать лет. Окружающие и даже его собственная семья смеялись над ним и гнали его. Обличая лжепророков, Иеремия был вынужден скрываться от властей. Его перу принадлежит Книга пророчеств. Цитата взята не из сочинения Иеремии, а из Книги пророка Захарии (Зах, 11:12–13).
410
На тридцать сребреников, брошенных Иудой, первосвященники купили землю горшечника для погребения в ней странников. Место это называлось Акелдама (земля крови) (Мф, 27:6–8).