— Кто же ты на самом деле такой? — засыпая, проговорила она. — И почему остаешься рядом? Может, ты реально принял меня за детеныша? А, что? Я мелкая, приставучая, делаю всякую ерунду… Может, ты все-таки самка, а, Нашатырь?
Нашатырь уже в полусне то ли рыгнул, то ли хрюкнул и поскреб когтистой лапой свою грудь.
— Да неее, ты точно мужик, — зевнула женщина и провалилась в сон.
Утро пришло туманное, влажное, тихое. С листьев капало; вдалеке периодически недовольно вскрикивала какая-то птица. Зоя проснулась и заворочалась, потягиваясь. Руки уперлись во что-то большое и плотное. Оно отодвинулось, сопя, и тяжело приподнялось, закрывая мутный просвет между ветвями. Надо же, она проснулась раньше Нашатыря и теперь могла лицезреть его пробуждение. Нууу, дружище, ты как с бодуна. Видать, пригрелся и заспался. Она, если честно, сама такая же. Еще и давление из-за грозы порядочно скакнуло — вообще вставать сложно… Зато, этой ночью впервые с момента похищения Зоя видела сны. Ничего особенного, какие-то бытовые картины, но хотя бы не кошмары.
— Доброе утро, — она вылезла из кокона, зябко поводя плечами. Нашатырь подвигал башкой, разминая шею, и спросонья слегка неуклюже, но как-то слишком уж поспешно покинул убежище. Тем не менее от взгляда Зои не укрылось, что он был необычно скован, словно совершил нечто для себя постыдное.
Женщина проводила его рассеянным взглядом и крепко задумалась над обстоятельствами минувшей ночевки. Охотник стал ближе еще на один шаг. Что заставило его? Он мог отказаться. Или Зоя сбила его с толку, заставив подумать, что она опять мерзнет и просит поработать грелкой? Ну, нет, он же не такой дурак. Хотя, с ним рядом реально было теплее…
А еще она действительно чувствовала себя очень спокойно этой ночью. И ей показалось, что спутник тоже ощущал нечто подобное, переступив ради этого через все свои принципы. Неужели ему тоже захотелось немного… тепла?
Могло ли инопланетному чудищу иногда быть одиноко? Тоскливо? Когда хочется, чтобы рядом был хоть кто-то. Кто-то, кто не будет донимать расспросами, предъявлять требований, загонять в рамки. Кто-то, кто не испугается, не осудит, не бросит вызов, а лишь молча поддержит. И поделится одеялом. Без всякого пафоса и напускной холодности.
Похоже, проявление чувств не в традициях его народа. Но это не значит, что их нет. О чем думает Охотник, засыпая среди шепчущих ветвей? Что вспоминает, когда идет один через зеленое марево тропиков? Вряд ли его разум чист, как лист бумаги. И вряд ли в нем царят исключительно битвы и трофеи. Если бы это было так, Нашатырь вел бы себя иначе. Он не знал бы уступок, не испытывал бы интереса, не ощущал бы ответственности. Он бы просто не стал возиться с Зоей, будь его разум настолько ограничен. Значит, он способен думать и чувствовать очень многое, но не приучен делиться этим. Как бы ни было тяжело, больно, страшно, грустно — воин будет держать все в себе. Разве что… Ему не встретится кто-то, кто обо всем догадается сам, но никому ничего не расскажет.
Вчера он рискнул продемонстрировать свою легкомысленную, беззлобную часть натуры. Зоя без колебаний приняла ее, дав повод выпустить еще одну, запрятанную гораздо глубже — ту, что нуждалась в понимании. Что может испытывать существо, находящееся вдали от дома, каким бы он ни был, и вдали от сородичей, что бы они из себя ни представляли? И кто может понять его лучше, чем другое существо, занесенное волей судеб в самую глушь? Вот, пожалуй, и ответ…
Нашатырь, ты ведь можешь без опаски рассказать обо всем, что тебя тревожит. Был бы только способ…
Прошел час, прошел другой… Охотник не возвращался. Чтобы как-то развеяться, Зоя спустилась с дерева и отправилась гулять. Дошла до заводи, умылась, набрала воды, посидела на берегу, вглядываясь в легкую рябь. Было пасмурно, но не холодно. В вышине клубились свинцовые тучи.
Вернувшись на платформу, Зоя обнаружила, что Нашатырь до сих пор не явился. Возможно, опять ушел переживать в одиночестве свою недостойно проявленную слабость.
Она развела под деревом костер и стала ждать. Его не было очень долго.
Розовая полоска уже появилась на западе, когда Охотник наконец пришел, держа за хвост некрупную игуану. Всего одну. Кажется, кто-то не в форме…
Нашатырь отдал добычу Зое, а сам, не задерживаясь, поднялся на площадку, где просто рухнул ничком. Женщине даже сперва показалось, что он снова ранен, но повреждений видно не было. Похоже, он просто очень устал. Загонял себя в виде наказания? Еще и ужина лишил? Суров же он к себе…
Приготовив игуану и поев в одиночестве, Зоя подумала, что спутнику, пожалуй, хватит заниматься самобичеванием. Еще днем у нее родилась одна идея…
— Нашатырь, — позвала она, — слезай уже, поговорим!
Он нехотя поднял голову и выглянул с платформы. Зоя махнула ему рукой, знаком попросив спуститься. Охотник отвернулся и снова лег.
— Нашатырь! — ее голос уже прозвучал почти требовательно. Спутник недовольно заворчал и покинул платформу.
Когда он встал перед Зоей, откровенно недоумевая, для чего ей так понадобилась его компания, женщина опустилась на землю и пригласила сесть рядом. Он медленно принял свою любимую лягушачью позу и напряженно пригнул голову в ожидании дальнейшего хода событий. Снова пошел на попятную…
Зоя заранее расчистила небольшую площадку от травы и дерна, обнажив коричневую мокрую грязь и утоптав ее слегка. Взяв небольшую веточку, она начертила на земле незамысловатую фигуру в стиле «палка, палка, огуречик», потом указала на нее и на себя, бросая осторожный взгляд на спутника. Из-за маски сложно было понять, врубился ли он, так что Зоя осмелилась протянуть руку и слегка постучать по нижнему краю респиратора. Нашатырь догадался, что она от него хочет, и открыл лицо. Так должно было стать намного проще — когда видно глаза, реакцию отследить не проблема.
Зоя повторила свои действия и, похоже, Нашатырь сообразил, что она задумала. Он склонил голову в знак согласия.
— Вот, понял, значит… Это — я. А это… — она старательно вывела рядом более крупную фигуру и снабдила ее головную часть «гривой» из шести торчащих в разные стороны черточек. — Это — ты.
Комментарий к Глава 14. Охотник в смятении
Навеяло: «Deep forest».
Композиция «Sweet Lullaby»
Глава получалась слишком обширной, подумала я и разделила ее на две части, вторая пока немного сумбурна, надо еще поработать…
========== Глава 15. Откровение ==========
Зоя ткнула в изображающую Нашатыря пиктограмму пальцем и перевела его на Охотника. Нашатырь, повторил ее жест наоборот — указал на себя и на схематичную фигуру, а потом выжидающе посмотрел на Зою.
— Ага! — торжествующе сказала она, утвердительно кланяясь. Диалог налаживался! — Теперь посложнее…
Зоя разместилась удобнее и начала создавать «комикс». Сперва она изобразила Нашатыря, нападающего, поднявши руки-палочки, на толпу маленьких человечков. Поразмыслив немного, рядом женщина вывела упрощенный контур черепа и провела к нему стрелку от предыдущего рисунка. Нашатырь зарокотал и подтвердил. Зоя нарисовала следующую картинку: почти идентичную, но с одним человечком, показав знаками, что этот человечек — она. Охотник нахмурился и поглядел на нее с подозрением. Собеседница перечеркнула эту картинку крест накрест, и Нашатырь тут же расслабился, уловив смысл. Зоя показала сначала на одну пиктограмму, потом на другую и развела ладонями, обозначая непонимание.
— Зачем ты убиваешь людей, и почему не убил меня? — проговорила она вслух.
Со стрекотом Нашатырь забрал у нее «пишущий прибор» и в том же стиле нацарапал рядом лаконичное «объяснение». Оно выглядело, как фигурка человечка, окруженная тремя совсем маленькими копиями. В центре овального тела главного персонажа Нашатырь изобразил еще одного малюсенького человечка, потом указал на фигурку и на Зою: «Ты — самка». Ну, как Зоя и предполагала. Но это был неполный ответ. Она пальцем обвела картинку, обозначающую истребление группы людей, и вопросительно глянула на собеседника. Нашатырь слегка поразмыслил и дорисовал каждому члену группы по большой палке в руках.