Сидя в одиночестве, в глухом лесу, она чувствовала себя абсолютно бесполезным существом. Можно было, конечно, попытаться собрать какой-то материал по местной фауне, но у нее не осталось даже блокнота. Да и возвращаться к работе желания не чувствовалось. Все, чем занималась Зоя до этого, теперь казалось настолько мелким и незначительным, что не хотелось даже браться. Что может быть хуже для ученого, чем потеря интереса к собственным исследованиям?.. Пожалуй, только появление на горизонте более привлекательной, но совершенно недоступной темы… С Зоей произошли обе эти неприятности.
Застирывание штанин и полоскание обуви позволило немного отвлечься. Потом пришлось возвращаться в хлюпающих ботинках на платформу. Там женщина разулась и, усевшись на спальник по-турецки, продолжила бездельничать. Ее взгляд блуждал по веткам, шкурам на бамбуковом полу, сваленным в груду трофеям Нашатыря…
Вдруг возник большой соблазн разглядеть их получше. Особенно те черепа с нанесенной гравировкой. Зоя уже встала и направилась к коричневому тканевому свертку, но на полпути все-таки раздумала. Нашатырь мог появиться в любую минуту, а уж чего он не мог терпеть, так это чужих рук на своем имуществе. Коллекция же черепов была для него не просто имуществом, а главным залогом уверенности и успеха. Правильнее было попросить его самого потом еще раз показать трофеи, хотя, не факт, что он согласился бы.
Настолько же трепетно он относился лишь к своему оружию. Изготовленное из каких-то неизвестных сплавов, оно, по всей видимости, не тупилось и не пачкалось, так как Зоя ни разу не видела спутника за чисткой или заточкой. Но частенько замечала задумчиво наглаживающим копье, играющим с ножом или просто сидящим с выдвинутыми лезвиями, покоящимися на коленях.
Пару раз Зоя пыталась ближе взглянуть на его вооружение, но всегда натыкалась на четко обозначенный запрет. Лишь однажды, будучи в хорошем настроении, Нашатырь согласился продемонстрировать копье. Древко, если это можно было так назвать, представляющее собой срединную часть с выдвигающимися по двум сторонам остриями, украшали непонятные узоры, то ли имеющие декоративную роль, то ли способствующие более удобному захвату оружия. Нашатырь позволил разглядеть орнамент, даже показательно разложил и сложил копье, держа его в вытянутой руке, но притронуться не разрешил.
А ведь Зоя при этом никогда не видела его в бою… Ну, за исключением короткого поединка с главой банды в день их знакомства — его подробностей она почти не запомнила. Также ни разу не удалось застать Нашатыря за тренировкой или выполнением каких-либо упражнений. Он просто уходил и потом возвращался с добычей или трофеем. Возможно, он, конечно, и тренировался, но делал это неизменно как можно дальше от Зоиных глаз, а она, между тем, не отказалась бы поглядеть.
Не приходилось наблюдать в действии и его пушку — только лишь последствия ее применения. По всей видимости, выпускаемый снаряд запросто пробивал в человеке сквозную дыру. Об этом красноречиво свидетельствовали виденные в лагере тела с вывернутыми наружу оплавившимися ребрами. Вспоминать противно… Похоже, хитрая автоматика была связана с маской Охотника. Несколько раз, настороженный каким-либо шорохом, он активировал это устройство, и оно, поднимаясь над плечом, начинало с тихим жужжанием повторять движения его головы, прицеливаясь туда, куда устремлялся взгляд, но на том и заканчивалось. Да, наверное, к лучшему.
Зоя в нерешительности потопталась возле Нашатыровой сокровищницы, но в итоге, так и не осмелилась ее трогать. Даже если не застукает, так потом еще, чего доброго, заметит, что что-то лежит не так…
Явился Нашатырь глубокой ночью, когда Зоя уже не на шутку распсиховалась. Он еще ни разу не уходил так надолго, и где он пропадал целый день было неясно. Зашевелились смутные подозрения, что он снова вышел на охоту за людьми. Тогда, получается, что люди были где-то рядом, а этот подлец подстерегал их, вместо того, чтобы, как обещал, отвести к ним свою спутницу. Хотя, это ведь опять могли быть какие-нибудь преступники… Черт, да как он вообще собирался определить, к кому можно вести Зою, а от кого ее надо спасать?
Нашатырь отключил маскировку и приблизился к сидящей у огня женщине, протягивая те же, что и вчера, странноватого вкуса фрукты. Нет, ты издеваешься, здоровяк???
Похоже, он рвал их где-то неподалеку, будто в последний момент спохватываясь, что оставленному «на хозяйстве» человеку надо принести хоть что-то — неважно, что. Ни дать ни взять беспечный кавалер, «ради приличия» покупающий за пять минут до свидания в первом попавшемся киоске первую попавшуюся розочку.
Хм, странные у тебя сравнения пошли, Зоя Николаевна…
— Куда ты опять ходил? Почему так долго? — вместо спасибо возмущенно накинулась на него женщина с упреками, будто бы он мог их понять. — Сколько можно мне тут еще торчать вообще? Раньше мы хоть куда-то шли… А теперь я вынуждена тут сидеть одна, пока ты нарываешься на неприятности!
Нашатырь сперва устало слушал. Потом, когда ему надоело, просто взял и накрыл лицо вопящей человеческой самки своей лапищей, почти сомкнув когти на ее затылке. Зоя опешила, а затем без лишних усилий сердито высвободилась и ушла спать, на ходу дожевывая принесенную Охотником розовую водянистую дрянь. Нашатырь так и остался понуро стоять у костра.
Прошло около часа. Платформа вдруг содрогнулась под массой взбирающегося тела, и через мгновение Нашатырь тяжело плюхнулся рядом с Зоей, разбудив только-только задремавшую спутницу. Раздался протяжный, с гудящим звуком вздох.
— Уйди от меня, — буркнула Зоя, не поворачиваясь. Нашатырь виновато заворчал и вдруг боднул ее головой в бок, очевидно, добиваясь таким своеобразным способом примирения, но едва не спихнув при этом вниз. Женщина от неожиданности ойкнула и быстро отодвинулась.
— Я тебя сегодня чесать не буду! Не заслужил, — непреклонно заявила она. Но наглец упорно не отставал. Он приподнялся и перегнулся через Зою, вкрадчиво заглядывая ей в лицо и вытягивая все четыре ротовых придатка. Насколько Зоя могла судить, данный элемент его мимики был призван располагать к себе и составлял жуткий аналог «щенячьим глазкам». Ей доводилось видеть это выражение всего пару раз.
Женщина резко села и в негодующем жесте вскинула руку, намереваясь то ли погрозить, то ли хлопнуть по приставучей роже. Нашатырь тут же извернулся и с грохотом упал перед ней на спину, уводя голову к плечу и задирая максиллы к самым глазам. Прямо сама непосредственность. В центнер весом.
— Хитрец, — сдаваясь, покачала Зоя головой.
Она опустила руку на его неровный лоб и легонько провела подушечками пальцев от переносицы до самого гребня. Добившись желаемого, Нашатырь приоткрыл пасть и блаженно зажмурился. Похоже, он конкретно подсаживался на этот странный наркотик…
— Ну, все, хватит с тебя на сегодня, — наконец проговорила женщина спустя примерно полчаса этих телячьих нежностей. Охотник к тому времени будто бы опьянел, басовито мурча и потираясь о ее руки жесткими скулами и ротовыми перепонками. Это вообще выглядело очень странно. По всей логике, его толстенная шкура не должна была настолько хорошо чувствовать прикосновения, но факт оставался фактом: Нашатырь просто обожал ласку. И то обстоятельство, что Зоя убрала руки, перестав доставлять ему приятные ощущения, явно его сильно огорчило.
Спать уже не хотелось, есть было нечего, дуться на Нашатыря больше не имело смысла… И Зоя вдруг решилась.
— А можно тебя попросить тоже кое-что сделать для меня? — спросила она, наклоняясь над замершим в попытке растянуть последние моменты удовольствия Охотником. Он нехотя вернулся к реальности и с недоумением уставился на нее. Зоя выпрямилась, позволяя ему тоже подняться, и указала на лежащее рядом с трофеями копье:
— Покажи, как ты обращаешься с этой штукой.
Как смогла, она попыталась объяснить жестами. Нашатырь не сразу, но понял ее. Он, похоже, слегка удивился такой странной просьбе, тем не менее, с готовностью согласился. Зоя подумала, что он просто сейчас слезет и продемонстрирует пару приемов, но Охотник, похоже, относился к подобным вещам как-то иначе. В первую очередь, он принялся… раздеваться.