Удалившийся на верхние ярусы Нашатырь все это время не показывался. Зоя давно потеряла его из вида в кронах, и даже рукой махнула — ушел и ушел, следить за ним еще не хватало… Как вдруг его прекрасная персона вновь возникла перед исследовательницей, с шумом вальнувшись откуда-то сверху. Раздраженно рокоча, он в два счета уничтожил хилый костерок и угрожающе навис над женщиной. Та быстренько попыталась отползти назад из положения сидя, но уперлась в древесный ствол спиной, отрезав себе путь к отступлению. Линзы маски чужака продолжали смотреть на нее своим мертвящим взором, но громила больше с места не двинулся. Постояв так еще пару секунд, он выпрямился и отошел, видимо, довольный произведенным впечатлением. Так, понятно, костер нельзя… Возможно, чтобы не привлекать внимания — они еще не слишком удалились от лагеря, хоть и топали много часов кряду. Только вряд ли запах дыма может далеко разнестись по этому насквозь отсыревшему лесу…
Тем временем дождь усилился. Вскоре, с неба уже лило как из ведра. Здесь это быстро, особенно в такое время года… Мог бы не утруждаться, злобно зыркнула на инопланетянина женщина, и без тебя бы все затухло. Тот, казалось, не замечал ее гневных взглядов, сосредоточенно набирая какие-то комбинации на запястном компьютере. И ему, и компьютеру, очевидно, на дождь было начхать.
Зоя вздохнула и обхватила себя руками. Она начинала трястись от холода. Не смотря на то, что горе-путешественница напялила на себя почти все, что нашлось в рюкзаке — а одежда была взята с расчетом на возвращение в осеннюю Москву — она продолжала мерзнуть, так как вымокла насквозь. Оставались, конечно, смена белья и чистая футболка, но, для того, чтобы переодеться нужно было как минимум сперва снять мокрую одежду, а делать это здесь перед непонятным типом показалось не самой лучшей идеей; кроме того, через десять минут она снова промокнет до нитки.
Стремительно темнело. Зоя сидела на своем рюкзаке, привалившись к дереву, и закрыв глаза. Сколько прошло времени, она не знала, минуты тянулись бесконечно долго, женщина уже не осознавала себя и происходящее из-за холода и бессилия. Спать хотелось, но не моглось — мешал озноб и нарастающий голод. Сверху все капала и капала вода. Ливень стих, успев, однако, испоганить все, что можно: погоду, самочувствие, настроение. Со всех сторон лезли москиты. Нашатырь, снова ушедший в кроны, не появлялся.
Чтобы не закоченеть, исследовательница заставила себя встать и походить туда-сюда, но тело совершенно отказывалось слушаться. Наконец, оставив эти жалкие попытки, она плюхнулась обратно под дерево, стуча зубами и последним усилием воли сдерживая всенарастающее желание зареветь. Вот она, чудом спасшаяся от насилия и смерти, сидит теперь одна в глухом лесу. Одна, потому что ее спасителю, кажется, на нее плевать, и помогать ей как-то еще он не намерен. К утру ей будет обеспечено переохлаждение и даже, наверное, пневмония… Есть ей нечего, связи нет, ориентиров ни одного… Это, видимо, конец. После того, как ее несколько раз едва не прирезали, так тупо замерзнуть… Да еще где — на экваторе!
За такими горестными мыслями, она далеко не сразу заметила вверху какое-то шевеление. Это ее загадочный спутник, очевидно, озаботился мыслью, а жива ли она там еще? Нашатырь свесился с нижней ветви и наградил женщину очередным долгим, изучающим взглядом, чуть заметно поводя головой. Увидев его, наконец, Зоя невольно вздрогнула и поежилась.
— И что смотришь? — шмыгая носом, еле прошептала она. — Как ты сам не задубел еще, полуголый-то?
В ответ, как всегда, будет — молчание. Ну, а что ожидать, он ведь и не понимает ни слова…
Но тут, к несказанному удивлению исследовательницы, Нашатырь предпринял некую попытку пообщаться. В этот раз неожиданно мягко для такой туши он спрыгнул на землю, подошел к Зое почти вплотную и снова присел перед ней. Опять рассматривает, и что он там высмотреть все пытается? Подняв когтистый указательный палец и мотнув для убедительности башкой, он указал женщине наверх. Потом снова уставился на нее, похоже, вопросительно.
— Нет, — покачала она головой, — я туда не полезу, там скользко. И я вообще плохо лазаю.
Не понял. Конечно, не понял.
Нашатырь повторил свой жест с той лишь разницей, что сперва указал на Зою, а потом наверх. Видимо, в его мозгу не укладывалось, как можно сидеть в луже и не хотеть на дерево? Зоя снова ответила отказом. Охотник не сдавался. С проворством обезьяны он заскочил на толстый нижний сук и поманил оттуда к себе, используя совершенно человеческий жест. Когда же и это не помогло, он отступился и опять слез сам.
Дальше произошло нечто совершенно неожиданное. Нашатырь, ворча что-то себе под нос, подобрался к своей невольной спутнице поближе, опустился на корточки и… внезапно прильнул к ней. Наклонившись и сгорбившись, он закрыл ее собой спереди, опустив одну руку на рюкзак, а локоть другой руки уперев в ствол дерева над ее головой. Зоя инстинктивно подалась назад, вжимаясь спиной в твердую, шершавую поверхность, и в ужасе запрокинула лицо, вновь встретившись с холодным взглядом маски в обрамлении гривы свисающих отростков. Пока в голове исследовательницы проносились все самые худшие догадки, она вдруг ощутила нарастающую волну жара, исходящую от спутника. А тот так и застыл, не двигаясь.
Прошла минута, другая, третья… Нашатырь не предпринимал более никаких действий. Он просто сидел в такой вот странной, вряд ли сильно удобной для него позе, образуя над этой глупой и слабой замерзшей человеческой самкой живую теплую крышу. Сочувствие? Взаимовыручка? Забота? Неужели, громиле это знакомо?
С трудом приходя в себя, Зоя медленно отвела взгляд от маски и посмотрела на практически касающуюся ее широкую грудь, частично закрытую броней и черной сетью с ромбическими крупными ячейками. Бока Нашатыря еле заметно ходили в стороны, мерно и плавно — он, похоже, ничуть не волновался, будучи уверенным в том, что сейчас делает. Его редкое дыхание шуршало в фильтрах над самым ухом, других звуков слышно не было. Становилось все жарче.
Нет, не может же тело живого существа давать такую бешеную теплопродукцию! Особенно, когда вокруг холодно — сосудистая реакция должна наоборот препятствовать лишней теплоотдаче. Да и с утра от него, вроде, так не пыхало… Короче говоря, это не могло быть его собственное тепло. Поборов страх, Зоя протянула руку и прикоснулась к торсу Нашатыря в области условной грудины между ячейками сети. Инопланетянин отреагировал весьма спокойно, просто наклонив сильнее голову и наблюдая с явным интересом, что же такое она делает. На ощупь его кожа была теплой, но не горячей, достаточно упругой и слегка влажной. Примерно, как лапы молодого крокодила, отметила про себя Зоя. Ближе к бокам виднелись более темные, чем общий фон шкуры, плотные роговые щитки неправильной формы и разного размера. Вконец осмелев, герпетолог потрогала и их. Жесткие, слегка шершавые. Тут пальцы наткнулись на что-то горячее. Сомнений таким образом не осталось: обоих скитальцев грела странная нательная сеть Нашатыря. Осторожно подцепив ее пальцем, Зоя несильно потянула — что-то вроде синтетики или даже пластика… Вообще больше похоже на провод с изоляцией. И греет, как очень мощный термошнур, по ощущениям градусов пятьдесят дает…
Из-под маски раздалось глухое предупреждающее рычание. Зоя быстро отпустила сеть и прижала руку к себе. Ясно, здоровяк согласен терпеть некоторые вольности, но всему есть предел. Видимо, в отместку, Нашатырь оторвал свою лапищу от рюкзака и ткнул женщину когтем в живот, дескать, а тебе приятно будет? Она все поняла и больше не стала рыпаться, а Нашатырь устроился поудобнее, практически навалившись сверху всей своей громадной массой и уткнувшись в дерево лбом.