Разумеется, такой взгляд будет ошибочен. Какие бы испытания ещё не предстояли России и русским, наша тысячелетняя культура не может быть сметена за одно пятилетие неудач. Но Европа, та Европа, которая, – повторяю, – всё ещё не знает нас, легко поверит, что это и могло произойти, и произошло; достаточно будет того, что изменится внешность, чтобы она поверила, что изменилась и сущность. И если нет причин слишком дорожить «суждениями Европы», тем более суждениями «среднего человека», то не следует и пренебрегать всемирно-общественным мнением. Не последнее дело, что видят в нас другие народы, не говоря уже о том, что их точка зрения имеет и практические последствия (для нашей торговли, для курса наших денег, для судьбы русских за границей, купцов, студентов, путешественников и т. д.). Можно и должно, пренебрегая «чужим толком», делать своё дело, но столь же должно и оберегать своё «доброе имя», свою народную честь. И в том будущем, которое открывается перед нами, мы должны будем показать и доказать, что ход истории мог уничтожить Россию как империю, но не властен, в несколько лет, сделать, чтобы русский народ перестал быть «великим народом».
Было время, когда русские умели заявлять свои права лишь силою штыка; так Пётр доказывал под Полтавой, что Россия – европейское государство; так Екатерина, участвуя в дележе Польши, хотела этим доказать, что её империя имеет равные, и даже большие права, как Пруссия и Австрия; подобные же доказательства приводили и Александр, вводя Людовика в Париж и председательствуя на конгрессах, и Николай, посылая своих солдат против боровшихся за свободу венгерцев, и Александр II и III, грозя армиями то немцам, то туркам, то китайцам… Это время, когда Россия была «грозой Европы», прошло, по-видимому, навсегда, и нет причин жалеть об нем. Наша кровавая слава частью была призрачной, частью – неправой и называлась «славой» лишь по традиции от тех давних времен, когда человек не знал ничего выше силы. В будущем мы, вероятно, будем лишены возможности таким путем добывать «славу» и такими доказательствами защищать свои права. Но, если бы после того мы, в самом деле, отказались и от славы, и от прав, мы доказали бы этим, что никогда их не были достойны. Наоборот, именно утратив свой обманчивый престиж «грозной империи», мы получим возможность добиваться подлинных прав в семье человечества и подлинной славы в истории.
Может быть, наша территория значительно сузится; вероятно, наша военная сила ослабнет; наверное, наша страна обеднеет надолго; несомненно, нам придётся долго исправлять разруху нашего народного хозяйства. Но у нас всегда останется то, чего никто не в силах у нас отнять: наши духовные богатства, наша наука, философия, литература, искусства, наше культурное самосознание, достигнутое нами мастерство во всех областях художеств и ремесел. Мы утратим способность грозить материальной силой или подавлять капиталом; но мы сохраним возможность духовного творчества в области государственного строительства, общественной жизни, знаний и художеств. Энергия культурного творчества не зависит ни от объёма государства, ни от его богатства. Раздробленная Италия XV–XVI вв. была учительницей человечества; разорванная на части Польша властвовала над умами гением Мицкевича, Словацкого, Красинского; недавно ещё маленькая Норвегия привлекала внимание всего мира голосами Ибсена, Гамсуна и их содеятелей. И что бы ни ожидало нас в будущем, – большие грозы или нежданное счастие, – мы должны пронести свет нашей национальной культуры сквозь эти бури.
Новое значение приобретает впредь всё, что мы сделаем во всех областях духовного творчества.
Такова область творчества государственно-политического. В прежние годы деятельность наших государственных людей была обставлена всевозможными трудностями: личная воля государя, традиции империи, сословный строй и многое другое подрезали крылья таким людям, как Сперанский или деятели эпохи «великих реформ», и совершенно закрывали пути другим, объявляя их «государственными преступниками». Ныне открывается свободный простор для такого рода творчества. Если наши государственные люди, те, которым суждено будет в ближайшие годы стоять во главе правительства, сумеют удачно разрешить великие задачи, встающие перед ними, дать России достойный мир внутри и вне, и вывести её на путь нового процветания, – то будет блестящим доказательством духовных сил русского народа, его зрелости и высокой культурности. Это – то, что мы ждём от наших политических деятелей.