Что чувствует воин, не способный защитить тех, кто ему доверился, воин, не способный остановить врага? Впервые ему стыдно смотреть в глаза своим людям. В сердце лишь горечь, пепел и пыль дорог, по которым они отходят все дальше и дальше, а еще тревога за близких.
Далеко на юге, в Гарме, живут его младшая сестренка и двое маленьких племянниц. Живы ли они, успели уйти? И что их ждет? Пока ему удавалось сохранять внешнюю невозмутимость, но он знал правду. Все они обречены.
Если бы святые отцы из Великой Инквизиции узнали, что стремительные элементали воздуха, переносящие тайные сообщения от иерарха к иерарху и от монастыря к монастырю, делятся тайным и сокровенным с простым кондотьером, принять бы Рикареду смерть милостивую, без пролития крови, на костре посреди городской площади, даром что кондотьер в богомерзкой магии не смыслил ровным счетом ничего.
Рикаред отчаянно искал выход и не находил его. Правду говорят монахи — великое знание лишь умножает печаль.
— Рик, о чем задумался? — Идущий впереди Крепыш Ральф, друг и правая рука, замедлил шаг и сравнялся с кондотьером.
Рикаред лишь горько усмехнулся в ответ. Рассказать, о том, что известно в отряде только ему и еще одному человеку? Например, о том, как победитель семи больших королевских турниров, сир Эрвиналь Безупречный выехал в поле перед демонической ордой и трижды протрубил в рог, вызывая любого из наступающих демонов на честный бой. Его оруженосцы рассказали, что от сира и его боевого коня осталась лишь круглая дымящаяся яма в земле. О том, как бургомистр Лиара вместе с лучшими людьми города вынес захватчикам золотой ключ, и с небес упало пламя, оставив лишь обугленные трупы? Демоны-с-небес не знали ни чести, ни жалости, ни сострадания. О неприступной крепости Железный Пик, которая никому не покорялась пятьсот лет и пала за один день, о женском монастыре в Бриаре, монашки-затворницы которого понадеялись на Творца и остались в монастырских стенах?! Нет, вольный кондотьер, тащи свою ношу сам.
Интересно, справились бы с пришельцами те Темные Владыки прошлых веков, что некогда строили башни, подпирающие небо, держали простых людей в повиновении и страхе, искали могущества в волшбе и в схватках друг с другом опустошали земли на множество лиг вокруг? После долгих и кровопролитных войн светские владыки Арринора рука об руку с Церковью Творца положили предел их алчности, и с той поры маги и волшебники, утратившие былое могущество, служили Арринорским королям и лордам. Но пятьдесят лет назад Асперо Молот, Великий Инквизитор, опасаясь, что маги вновь захватят власть, объявил волшбу Великим Злом, и вошедшая в силу Инквизиция нанесла свой удар везде, куда достали ее руки, а руки у скорбящей дочери были — ой и длинные… Три дня и три ночи пылали костры, три дня почтенных волшебников вместе с учениками и слугами жгли на площадях, и с ними в пламя летели колдовские книги. На всем континенте от Последнего моря до Железных гор не осталось ни одного человека, хоть что-нибудь смыслящего в тайных искусствах чародейства, — и люди этому радовались. Волшба осталась лишь в россказнях стариков. А теперь пришли демоны…
В небе разразился нестерпимый грохот, который отогнал черные мысли. Серая тень распорола облака над головой, понеслась к замку местного лорда, упрямо не желавшего спускать флаг и бежать. Люди вокруг валились на землю, Рикаред едва удержал взвившегося на дыбы вороного. Вспышка адского огня, бешеный рев… — и замок осел пыльной каменной грудой.
— Да уж, «И не останется в садах Творца ни бедных, ни богатых, ни гордых, ни смиренных, ни лордов, ни простолюдинов». Вот он, Рай на земле, дождались! — проворчал Майло Огурсон, отрядный лекарь, высокий старик, обладатель засаленной остроконечной шляпы, неопрятной бороды и склочного характера. — Посмотреть бы, может, там живой кто…
— Их предупреждали, — отозвался Крепыш. — А у нас нет времени, демоны у нас за спиной.
Старик сердито застучал посохом по земле; расшитый кривыми звездами плащ развевался на ветру. Крестьяне испуганно косились на знахаря, которому из старческой вредности нравилось изображать колдуна из детских сказок, несмотря на то что однажды за этот самый старый плащ его чуть не сожгли не в меру бдительные миряне. Но лекарем старик был великолепным. И не только лекарем, но об этом знал лишь сам кондотьер.