- Э, - кто-то попробовал начать базар.
- У нас хозяев не обижают, - укоризненно покачал головой седой. Опрокинув стопку, он крякнул с удовольствием, оглядел, прищурившись, присутствующих.
- Гадом буду, отравленная, - вздохнул боцман, но стопку без задержек отправил по назначению.
- Итак, господа, уже по культурному обращению вы можете судить, что попали не в лапы к каким-то отмороженным, чура не знающим бандюгам. А попали вы в гости к людям приличным... Мы не бандиты, а бизнесмены. И я без эмоций, по-деловому хочу обсудить с вами условия вашего спокойного возвращения на родину.
- Какие такие условия? - возмутился старший механик, про себя покрывая матюгами капитана судна и старшего помощника, которые, видимо, не понаслышке зная, чем дело закончится, дунули домой через Барселону и Москву.
- Условия справедливые и необременительные. - Речь у седого текла гладко. Заметно было, что говорил он такое не в первый раз и роль ему эта по душе. - На ваши трудовые заработки никто не покушается. Но есть мудрое и верное по жизни слово - делись. Делиться придется... По полторы тысячи долларов с каждого - это по-божески.
- Что?! - завопил раненым зверем боцман, который расписал в уме заработанные деньги до копейки - сколько на поправку деревенского дома, сколько на возведение новой баньки, сколько детишкам на молочишко. И в этом списке расходов жадный седой мерзавец никак не фигурировал.
- Много? - деланно удивился седой. - Это меньше вашей месячной зарплаты. А в море вы год, так что для вас это безделица. А сколько хороших людей в России, можно сказать, с голоду пухнут. Кризис, понимаете.
- Ага, а вы группа малоимущих? - крикнул неугомонный матросик.
- Мы что, будем спорить и портить отношения? - Тонкогубая улыбка седого стала змеиной.
- А если будем?
Седой пожал плечами и кивнул "гиппопотаму". Тот был ближе к матросику и резко рванулся вперед, сорвал несговорчивого паренька со стула, опрокинул на лол, придавил к паркету, упер в лоб ствол "скорпиона" и злобно прорычал, обдавая жертву бактериологическим дыханием изо рта:
- Затрахал! Убью, проститутка!
Кто-то из мариманов, привыкший к кабацким заварухам, попробовал вскочить, и здоровяк в кресле у выхода взмахнул автоматом. Прогрохотал выстрел. Пуля чиркнула в потолок, пошла рикошетом и впилась в деревянную панель на стене.
- Сидеть, фраера дешевые! Тут не шутки шутят! - гаркнул седой хозяин застолья. - На куски искромсаем!
Когда все успокоились, он в том же вежливом русле продолжил:
- Братки, вы поймите одно - платить придется. Так уж заведено. Оно вам дешевле встанет... Не захотите... Мы же вас даже мордовать и убивать не будем. Просто все документы отнимем, и посчитайте, в какую копеечку вам тогда ваше возвращение влетит. Так что будем договариваться.
- А у кого нет таких денег? - спросил боцман, успевший подальше спрятать доллары.
- Это плохо, - озабоченно побарабанил пальцами по столу седой.
- Нет бабок, - завелся боцман. - Мы пустые. Все на счетах. Только по прибытии и можем получить.
- Это затрудняет дело... Но не особенно... Вы про машины не забыли?
- Про какие машины? - завопили матросики.
- Про льготные, братишки. Про льготные...
Глава 3 МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ
- Машину выслали? - спросил устало Ушаков.
- Да. Уже вышла.
- Хорошо, - кивнул Ушаков, хотя ничего для себя хорошего в этой повторяющейся из месяца в месяц, из года в год ситуации не видел.
Дежурная машина вышла. Сейчас она несется по засыпающему городу, распугивая мигалкой скучающих на панели шлюх. Через десять минут она остановится во дворе, а Ушаков, поприветствовав водителя и поежившись от забирающегося под воротник дождя, сядет на переднее сиденье. И будет гонка по ночному городу. Будет перемигивание проблесковых сигналов милицейских машин на месте происшествия. Будет неподвижное скрючившееся тело в фарах патрульного "уазика". Сколько раз все это видано? Когда тебе сорок пять лет и из них двадцать ты на оперработе, подсчитать сложно. Очень много. Из недели в неделю, из года в год. Расстрелянные, удушенные, отравленные, нашедшие свою смерть в подвалах, на блатхатах, улицах, чердаках люди. И необходимость искать тех, кто с ножом, пистолетом, ядом, из корысти, мести, в пьяном угаре или вообще непонятно из-за чего забрал чужую жизнь. И никакого дела нет никому, что ты устал, что после отпуска, а это уже полгода, у тебя не было ни одного выходного, что тебе хочется послать всех к чертовой матери и просто завалиться дома на диван и не вставать неделю. Нет, не выйдет! Ты обязан подавать пример, быть самым энергичным, напористым, моментально схватывать самую суть и давать только действительно ценные указания, принимать исключительно правильные решения. Потому что ты начальник уголовного розыска Полесской области. Но не просто начальник уголовного розыска, а полковник Ушаков, человек, которого знает и боится каждая позорная псина в этой части русской земли. И ты просто не имеешь права уронить лицо.
Ушаков натянул на себя синий старомодный плащ, поправил его перед зеркалом. Пригладил усы. Усмехнулся. В принципе, он еще выглядит ничего, хоть и жизнью замотанный, и под глазами тени пролегли. Рост метр восемьдесят пять, сухощавый, лицо немножко вытянутое по-лошадиному, но женщинам нравится. И усы сколько он их уже таскает- кажется, двадцать пять лет. Прекрасные пышные черные усы, которые требуют ежедневного ухода.
На месте происшествия, во дворе старого, с островерхой крышей и давно ставшими ненужными трубами печного отопления немецкого дома уже работала опергруппа. Следователя прокуратуры и судмедэксперта уже успели вытащить из теплых квартир. Заместитель начальника областного розыска, обладатель фигуры слегка заплывшего жиром штангиста-тяжеловеса полковник Гринев тоже был здесь. Он умудрялся всегда успевать первым на места происшествий, движимый каким-то спортивным интересом, а еще стремлением потом изводить подчиненных упреками, что те всюду вечно опаздывают.
- Что, правда Сорока? - Ушаков подошел к своему заместителю.
- Он, валет табачный. Еще один, - громко хохотнул Гринев, глядя на труп, возле которого судмедэксперт, присев на колено, говорил что-то в диктофон.