- Адрес, - потребовал он.
- Поселок Заречный, сразу за Лебежском.
- Знаю.
- На улице Жукова, за водокачкой, халупа вся покосившаяся. И номер счастливый - тринадцатый... Рядом еще хачики дом отстроили двухэтажный. И от бензозаправки эта халупа как на лад они...
- Спасибо, Бульбаш. - Ушаков поднялся со скамейки.
- Не за что... Если только Пробитый еще там. А то он двигать собирался прочь. Так что торопитесь, Лев Васильевич...
- Поторопимся. - Ушаков вынул из нагрудного кармана просторной белой рубашки, подходящей для такой погоды, плоскую рацию "Моторола" и произнес позывные Гринева: - Ноль-три, подъезжай на машине к парку.
- Принято, - донесся голос Гринева.
Глава 9. ВЕРНУЛСЯ ВСЕРЬЕЗ И НАДОЛГО...
Старый психиатр оказался прав. Получилось именно так, как он говорил.
Арнольд проснулся ночью. В окно светил серп луны, выкарабкавшийся из-за шпиля дома напротив клиники. Вдалеке шумел мотор куда-то в этот неурочный час стремящейся машины. Над миром царили тишина и умиротворение.
Он встал, покачнулся. Подошел к окну, повернул раму, вдохнул полной грудью воздух. Голова шумела от выпитого вчера джина.
Ветерок овевал разгоряченное лицо. Наполнившее все вокруг умиротворение стало растекаться и внутри Арнольда. Он вновь почувствовал, что живет в этом мире, а не валяется, придавленный им, как клоп домашней тапочкой.
- Бляха муха, - произнес он.
Он возвращался на грешную землю. Туда, где у него вагон и маленькая тележка проблем. Где не любят слабых. Где нужно намертво цепляться за место под солнцем, если хочешь жить хорошо, а не прозябать. И он вдруг поймал привычную злую волну, ощутил стремление двигаться вперед.
- Нет, гады, не взяли вы меня, - прошептал он, опуская крепкий кулак на подоконник. - Жив я... Жив!
На следующий день началось возвращение к полноценной жизни. Немецкие врачи вытащили его из могилы, поставили на ноги, теперь самочувствие у него было относительно приличное. И он готов был двигать в большой мир, о чем наутро объявил своим врачам.
- Не мешало бы еще неделю подлечиться, - посоветовал лечащий врач.
Арнольд, сносно говоривший по-немецки - освоил язык за время работы в табачном бизнесе, - поинтересовался:
- Что, умру, если не долечусь?
- Не умрете. Но для надежности.
- Надежность - слово немецкое. Наше слово - авось, - засмеялся Арнольд.
- Что такое "авось"?
- О, это целая русская философия. Как у нас говорят - без стакана не разберешься.
- Стакан - это тоже русская философия? - улыбнулся врач.
- Еще какая!
..."Ту-134" прорвал плотный покров облаков и устремился к посадочной полосе.
Когда самолет выпустил шасси и ухнул вниз, у Арнольда внутри стало пусто и холодно. В такие моменты ему всегда казалось, что крылатая машина так и будет падать до земли и ничто ее не остановит - она сомнется, ломаясь о верхушки деревьев, распадется на части, и горючее взорвется, пожирая то, что осталось от человеческих тел. Не то чтобы он боялся самолетов, но такие моменты не любил. Тем более, побывав на том свете, пережив и выстрелы в упор, и операции, рухнуть на подлете к собственному дому было бы обидно.
Но, конечно же, самолет не рухнул. Его шасси со стуком коснулось полосы, и пассажиры, как обычно, зааплодировали мастерству летчика, и стало очевидно, что боялся не один Арнольд, а большинство его спутников, поставивших в этот день свою жизнь в зависимость от крепости крылатой машины, мастерства пилотов и диспетчеров. Вся беда обычного человека, что он не может понять, как самолет летает.
В приземистом, сером - бетон со стеклом - аэропорту Полесска его встречали Лена, горилла-охранник из "Легионера", парившийся в пиджаке, скрывавшем подмышечную кобуру, и старший менеджер "Востока" - молодой, да из ранних, служивший в фирме на побегушках.
- Я вернулся, - сказал Арнольд, обнявшись с Леной и пожав руку остальным. - Как тут у вас дела, братцы?
- Вдова совсем очумела, - поведал менеджер. - Со счета деньги гоняет. Под себя, считай, всю фирму подмяла. Особняк на Чайковского захватила. Это вообще трандец, Арнольд Валентинович. И Дон Педро за ней, как пес привязанный ходит. Полный трандец.
- Не трещи так. - Арнольд кивнул охраннику на чемодан, тот подхватил его. - Сейчас подробно расскажешь.
На стоянке их ждала "Тойота-Лендкрюйзер" защитного цвета с тонированными стеклами, через которые никого не рассмотришь, - из тех модных машин, которые своей мощью и статью напоминают армейский бронетранспортер. Они продерутся через какие угодно дороги, промесят широкими ребристыми шинами любую грязь да еще вид имеют агрессивно угрожающий - именно то, что нужно сегодня на Руси. В просторном, отделанном деревом и кожей салоне менеджер с избытком чувств минут десять описывал сложившуюся ситуацию. Время от времени его не менее горячо перебивала Лена:
- Инесса, эта стерва алчная, дорвалась просто... В них же ничего человеческого нету...
- Почему? - удивился Арнольд. - Как раз в них много человеческого. Жадные, вечно голодные и подлые. Нормальные люди, - засмеялся он.
Лена несколько удивленно посмотрела на него. Но тут , менеджер воскликнул:
-Арнольд Валентинович, надо их в темпе на место вставить. Пока они всю фирму не разгромили.
- Надо, так поставим.
- Домой? - спросил водитель на въезде в город.
- Нет. В "Легионер".
В Полесске стояла духота, собирался дождь, но никак не мог хлынуть, а от этого у Арнольда жало в груди - после ранения он стал реагировать на погоду.
Машина свернула в направлении проспекта Калинина, где располагался офис частного охранного предприятия "Легионер".
Утром, еще из Германии, Арнольд созвонился с хозяином "Легионера". И они успели в общих чертах обговорить план действий.
...Арнольд, улыбнувшись миловидной секретарше и услышав: "Вас ждут", перешагнул порог просторного кабинета, обставленного новенькой офисной мебелью, с двумя работающими компьютерами. На пороге его встретил хозяин ЧОПа "Легионер" - щуплый, в сильных очках-хамелеон, хитрый, как папаша Мюллер и Шеленберг, вместе взятые, бывший полковник КГБ.
- Здорово, Михалыч, - жизнерадостно сообщил Арнольд. - Я вернулся.
- Вижу, - кивнул бывший полковник, изучающе разглядывая своего делового партнера по многим совместным акциям. - Мне казалось, ты из штопора не выйдешь.