Папка вернулась на рабочий стол, а сам молодой человек опустился на кровать, сильнее нахмурившись от холодного одеяла. Слишком холодно в комнате стало с того момента, как незамысловатый пазл сложился в единую картину. Страшную картину реальной жизни Стефани Скарлетт Гарин, о которой Гарри даже не подозревал.
-Еблан, — пробормотал в пустоту и укутался в косуху, полной грудью вдыхая аромат девушки. Такой ненавязчивый, цветочный, до мурашек по коже нежный аромат.
«Как же так, Скар…», — хотелось разозлиться на девушку, встряхнуть её за хрупки плечи и громко накричать, но такого никогда не сделает. Слишком хрупкая для испытания его гнева; слишком глупая, чтобы попросить о помощи. У него же есть деньги на аортокоронарное шунтирование, и Скар знала об этом. Но молчала.
Домолчалась.
Дверь в комнату отворилась, но Гарри не пошевелился, прислушиваясь к шороху у входа. Он пообещал себе починить дверную ручку, порчу которой обнаружила хозяйка спальни.
-Что за…?
Скар с непонимающим видом вертела дверную ручку в пальцах, проходя в комнату и попутно избавляясь от тяжёлой сумки. Потребовалась секунда, чтобы заметила присутствие зеленоглазого позади себя. Спина напряглась, плечи выпрямились, и девушка с нескрываемым потрясением на лице обернулась.
Одного взгляда на молодого человека было достаточно, чтобы пальцы сжались в кулак, а грудь заходила ходуном от нехватки воздуха. Гарри захотелось хорошенько ударить себя, лишь бы выкинуть из головы страшные картинки послеоперационного шрама — тёмно-красную полосу от самой груди до самого пупка. Проецировать подобное на нежную кожу Скар было невыносимо — Гарри резко вскочил с кровати, чем напугал девушку и заставил сделать шаг назад.
-Что ты здесь делаешь? — опешила она и неожиданно рассмеялась, — А-а-а, наверное, перепутал спальни. Так тебе налево.
-Я пришёл к тебе, — не обратил внимания на колкость, ибо заслужил, но от взгляда по своей косухе поёжился. Если бы взглядом можно было воспламенять предметы, сейчас бы одежда сгорела до последней нитки.
-Камилла сказала… — Гарри осёкся, вспомнив о тупости белокурой девушки, но решил поделиться этой нелепостью, — Ты якобы беременная.
Большие карие глаза в удивлении расширились, казалось, что на худом лице Скар остались только эти две бездны и соблазнительная малиновая линия губ.
-Но ты не беременна.
-Надо думать, ты очень расстроился!
Ещё одна шпилька осталась без внимания.
-Хождения по врачам неспроста, да? — Гарри приблизился на шаг, не дожидаясь реакции девушки, — Ты болеешь, и лечение слишком дорогое для твоей семьи, — непроизвольно голос начал набирать обороты вверх, — Но ты слишком гордая, чтобы попросить о помощи!
-Откуда ты знаешь? — беззвучный вопрос был прочитан зеленоглазым по губам.
-Ишемическая болезнь, кажется? — схватил со стола папку и с грохотом приземлил её обратно, стараясь подавить в себе приступы ярости.
-Разве это не повод засунуть свою гордость, куда подальше?
Девушка его не слышала. Смотрела стеклянными глазами, но не воспринимала слов — свои не давали покоя, вырываясь из груди в отчаянной хрипоте:
-Какое право ты имел приходить ко мне в комнату? — с длинных ресниц сорвалась крупная слеза и проделала влажную дорожку до самого подбородка, отчаянно за него цепляясь, — Кто давал тебе право лезть в мои вещи? Это моё дело! Ясно тебе?
-Скар…- девушка резко дёрнулась от взгляда изумрудных глаз, так и не дав молодому человеку попытаться остановить поток слёз.
-Не надо, — прошептала и снова дёрнулась в сторону, точно её ударили розгами и замахивались для новой порции боли, — Не надо на меня так смотреть!
Гарри непонимающе свёл брови:
-Как смотреть?
-С жалостью, — Скар отвернулась и рукой указала на дверь, — Уходи! Ну, чего ты стоишь? Уходи!
Стайлс приоткрыл дверь комнаты, не решаясь сделать шаг вон из спальни. Казалось, сделай он этот шаг, как мир этой комнаты, разрушиться позади него. И сам он разрушиться от осознания потери и безвозвратности времени. Время — враг, которое истекало с каждой новой секундой, что он стоял на месте и не мог решиться выйти из комнаты. Не мог, потому что не хотел.
Жалость. Разве жалость способна вызвать прилив нежности и участить сердцебиение? Разве ей подвластна безумная страсть от одного невинного взгляда карих глаз и робких прикосновений тоненьких рук? Может, жалость способна заставить послать всех к чёрту и, вернувшись в комнату, с наслаждением задышать (наконец-то) задышать цветочным ароматом, которым был пропитан каждый уголок?
Это было что-то другое. Что-то новое для зеленоглазого и по мальчишески волнующее.
-Скар… — каштановые волосы разметались по постели, побуждая Гарри с нежностью запустить в них пальцы, — Не прогоняй меня.
Девушка поднялась на кровати и с непонятным для зеленоглазого остервенением взмахнула волосами.
-Почему ты не можешь просто уйти? — непривычный холодный голос резанул уши, — Тебе есть к кому идти: Никки, Камилла, куча других шлюх. Выбирай! Зачем меня мучаешь?
-Камилла — это недоразумение.
Скар усмехнулась и облокотилась о стену, с нескрываемым любопытством дожидаясь дальнейших оправданий. Такое поведение не могло не злить, но в глубине души Гарри знал — он заслужил и не смел злиться.
-Без понятия, как ты узнала. В общем, это не важно, потому что я общался с Камиллой исключительно по просьбе Криса. Он хотел узнать, насколько она верная.
-Не очень верная оказалась, — девушка с грустью заглянула в изумрудные глаза, — Камилла влюбилась в тебя, Гарри.
-Мне всё равно.
-Мне тоже. На Никки твою всё равно, на тебя всё равно!
Гарри покачал головой, не веря ни единому слову. Он никогда не верил словам, тем более сейчас, когда карие глаза выдавали все истинные эмоции девушки.
-Да пошёл ты! — прошипела и вновь легла на кровать, отворачиваясь к стенке, но замерла, когда руки зеленоглазого обхватили талии и протянули к себе.
-Я сегодня же напишу Крису, что выхожу из игры, — проговорил, лицом зарываясь в каштановые волосы, и с облегчением не почувствовал сопротивления.
Учащённое биение сердца девушки слилось воедино с размеренным сердцебиением Стайлса. Этакая мелодия умиротворения и затишья. Только сейчас Гарри осознал, что если ритм девушки собьётся, то вся мелодия потеряет свой смысл.