- Ладно, – наконец кивнул Поттер. – Если Хвост сам согласится, пусть будет так.
Излишне возбуждённый решением Джеймса, Сириус понёсся вниз, отправлять патронуса Петтигрю. Лили тоже вскочила на ноги, боясь, что Блэк мог разбудить ребёнка, но мальчик даже бровью не повёл. Девушка облокотилась на кроватку, наблюдая за спящим сыном.
- Думаешь, это правильно? – Джеймс облокотился на спинку кроватки рядом с ней и поправил задравшееся одеяльце, которое Гарри тут же снова откинул ногой.
- Я не знаю... – девушка спрятала лицо в ладонях. – Но если это спасёт Гарри...
Они снова замолчали. Оба могли сколько угодно храбриться перед другими, но здесь и сейчас они прекрасно понимали, что “Фиделиус” – просто соломинка, за которую, однако, они будут держаться до последнего.
- Лилс, прости меня, – Поттер произнёс это ещё тише, чем раньше, не открывая глаз. – Я должен был вас защитить, я должен был...
Девушка подняла голову. Лицо Джеймса было абсолютно спокойным, но он сжал перекладины кроватки так сильно, словно хотел их сломать. Лили протянула руку и положила подрагивающую ладонь ему на плечо, но говорить ничего не стала. А что тут скажешь?
А Гарри продолжал спокойно посапывать во сне, даже не представляя, в какой тревоге находятся сейчас его родители. Одни из самых лучших волшебников своего поколения, Лили и Джеймс чувствовали, что оказались просто-напросто неспособны защитить сына от беды, которая повисла над их семьёй. Казалось, что это каменное отчаяние, которое они оба испытывали из-за собственной беспомощности, придавливает их к полу.
Дверь приоткрылась, и лохматая голова Сириуса возбуждённо прошептала, что Хвост уже внизу. Оставив сына, Поттеры снова спустились в свою гостиную. После принесённых Дамблдором новостей она впервые показалась Лили чужой и холодной. Кроме того, Сириус тут уже потрудился: диваны были сдвинуты к стене, стол переместился в угол. Питер стоял посередине комнаты и смотрел себе под ноги.
- Хвостик, ты уверен? – спросила Лили после того, как Мародёры пожали друг другу руки. – Это очень опасно, мы поймём, если...
- Да ничего с ним не случится, – Сириус отодвинул кресло к окну, продолжая расчищать центр комнаты. – Никто на него даже и не подумает!
Питер поднял глаза и посмотрел на Сириуса прямым ничего не выражающим взглядом. Казалось, он пытается сжаться, еле удерживается от того, чтобы принять свою анимагическую форму.
- Да, я готов, – произнёс он тихим, подрагивающим от волнения голосом, почему-то не глядя Лили в глаза.
- Спасибо тебе, Хвост! Мы никогда этого не забудем, – Джеймс похлопал друга по плечу, протянув ему пергамент.
Джеймс и Сириус отступили к стене, Лили присела на подлокотник кресла, обхватив себя руками.
И Питер Петтигрю поднял волшебную палочку.
====== Глава 19. P.S. Я в порядке ======
Конец сентября 1981
Белый потолок. Головная боль. Плед. Завывание ветра. Слёзы. Тихие голоса. Скрип половиц за дверью.
Всё это смешалось для Лили в один плотный душный белый шум. Она крайне смутно себе представляла, как долго она здесь лежит, откуда взялась вторая подушка, кто и когда поменял на тумбочке остывший ужин на завтрак.
Она с усилием повернула голову и посмотрела на горячий омлет и кофе в сиреневой чашке. Есть не хотелось. Пить не хотелось. Спать тоже не хотелось. И Лили продолжила смотреть в белый потолок. События последних месяцев роились у неё в голове, чёрно-серым калейдоскпом сплетаясь в замысловатый узор. Стоило ей сфокусироваться на чём-то одном, как её сердце сжималось невыносимым болезненным спазмом.
Первая сова опустилась на подоконник их кухни ярким солнечным летним утром, таким удивительным в это проливное лето. Их заточение к тому моменту продлилось всего ничего, а тревога слегка размылась приготовлениями к первому дню рождения Гарри и ежедневными домашними хлопотами. Прервав самый обычный мирный семейный завтрак, Джеймс, на ходу ловя подкинутую развеселившимся сыном ложку, подскочил со своего места и, продолжая объяснять Лили всю важность результатов последнего Чемпионата мира по квиддичу, отвязал от лапки большой серой неясыти письмо.
Сидящая спиной к окну Лили перемену в его лице не увидела, но по тому, как резко остановился его смешливый рассказ, поняла – случилась беда.
Мгновенно почувстовав, как сильно изменилось настроение на кухне, Гарри начал медленно кривить рот, готовый вот-вот разразиться оглушительной трелью. Джеймс вернулся на своё место, продолжая сжимать в руке свиток пергамента и избегая смотреть жене в глаза.
Машинально помахивая игрушечным слоником, Лили не сводила с мужа глаз. Как бы ей хотелось, чтобы это была его очередная дурацкая шутка.
- Кто? – спросила она наконец, надеясь на чудо.
- МакКиннон...
Чуда не произошло. Лили показалось, что на неё вылили ушат холодной воды. Это был последний вариант. Даже нет, в её страшном внутреннем списке этого варианта просто не было.
Она выхватила из рук Джеймса пергамент. В безжалостных строчках Фрэнк писал, что Тёмный Лорд расправился с ней лично. С её родителями, прославленными мракоборцами, её младшими братьями, которым только пришли письма из Хогвартса, и с ней самой. С гордой, смелой, решительной гриффиндоркой Марлин МакКиннон.
В ту пятницу небо снова затянуло, но было на удивление сухо. На маленьком кладбище собралось так же много народу, как когда-то зимой на могиле старших Поттеров, а может и больше. Люди толпились у деревьев, инстинктивно сбиваясь в толпу. Только у крайней могилы один человек замер отдельно от всех. Сириус не плакал, не падал на колени и как будто не очень хорошо понимал, что вообще он здесь делает. Джеймсу очень хотелось оказаться рядом с другом. Он знал, что чуть позже, когда они отпустят домой Батильду Багшот, которая согласилась присмотреть несколько часов за Гарри, он напишет ему очередное письмо. И точно знал, что Блэк в очередной раз не ответит. Но никто не должен был знать, что Поттеры приходили сюда сегодня.
Никто не должен был знать, что за спинами всех собравшихся, в тени сосен, скрытая под мантией-невидимкой Лили обмякла в руках мужа, сотрясаясь от заглушённых Силенцио рыданий. Она одновременно и верила, и не верила, а слёзы всё лились и лились, разрывая её сердце на части.
Лёжа в гостевой спальне своего собственного дома, Лили вдруг почувствовала, как в нос ей ударил запах мокрой хвои. Как в замедленной съёмке перед внутренним взором девушки складывались картинки – моменты, в которые подруга была рядом.
Хогвартс, Орден Феникса, свадьба Лили, первый день после рождения Гарри, помолвка МакКиннон...
Девушка вдруг почувствовала во рту неприятный привкус: она прокусила губу. Пальцы привычно нащупали волшебную палочку, но сил взмахнуть ею не осталось. Ей хотелось забыться, провалиться в небытие, но железнодорожный состав памяти уже начал свой бег и с каждым мигом набирал скорость.
Спрятавшись в Годриковой впадине, Лили словно укрылась от страшной действительности. Не выходя из дома, она могла сделать вид, что ничего не было. Что её подруга жива и здорова и вот-вот приедет её навестить. Но стило ей наткнуться взглядом на старую колдографию, на волшебные часы в детской, как по позвоночнику пробегал электрический разряд осознания. Как раньше уже не будет.
Но самое удивительное заключалось в том, что мир должен был бы пошатнуться, содрогнуться, рухнуть, а он всё ещё стоит. А она всё ещё живёт. Возится с сыном, сидит на диване рядом с мужем, читает письма друзей. Удивительно, странно и... стыдно?
Прошёл июль. Батильда Багшот всё чаще появлялась в их доме. Дамблдор забрал мантию-невидимку для каких-то своих исследований. Гарри исполнился год. Сириус всё так же не отвечал на письма, только прислал крестнику в подарок детскую метлу.
Прошёл август. Джеймс становился день ото дня всё мрачнее, но в целом жизнь в заточении стала казаться если не привычной, то обыденной. Хвост забегал к ним всё реже, и каждая весточка из внешнего мира воспринималась как праздник.