Джерри пристально посмотрел на меня.
- Ты говоришь так, словно устал от того, что тебе постоянно указывают, что делать, малыш.
- Так и есть. Мне здесь нравится. Я работаю и получаю вознаграждение.
Он прочистил горло.
- Да, кстати. Твой отец настоял, чтобы я переводил твою зарплату на счет, который он мне дал.
Меня это не удивило. Мне приходилось отчитываться за каждый потраченный доллар.
Каждую неделю я сдавал свой журнал поступлений и расходов.
Отец давал наличные, которые мне разрешалось иметь под рукой, а затем возвращал мою кредитную карту. У меня никогда не было больше ста долларов в кармане или меньше двадцати. Не то чтобы Франклин считал, что у меня должны быть деньги, но он поддерживал образ хорошего отца и кормильца. Будто он заботился о благополучии сына. Кроме того, он не желал, чтобы его сын выглядел неблагополучно. Все это было притворством, но мне нравилось тратить его деньги. Это было мое единственное возмездие.
Слава богу, мой отец считал меня болваном, который курит дурь (при покупке травки не давали квитанцию), покупал закуску (это объясняло все счета из закусочной и продуктового магазина, когда я посещал Санни) и использовал много презервативов (легкое прикрытие вкусностей, которые я брал у девочек в аптеке). Все лишнее, что я мог снять, шло на более полезные вещи, чем оседание на его банковском счете. Я засовывал десятки и пятерки в кошелек Санни и подбрасывал двадцатки в ящики стола ее матери. Я был уверен, что они давно меня раскусили, но ничего об этом не говорили. Думаю, они знали, как важно для меня было помогать им. В ответ они ухаживали за мной.
Суть была в том, что моему отцу было наплевать, если я пересплю с половиной города и буду злоупотреблять травкой. До тех пор, пока меня не поймали или какая-нибудь девушка не забеременела, и я держался от него подальше, все было в порядке. Однако если он узнает, что деньги пошли на помощь Санни, наказание будет суровым. Я уже испытал это на себе.
- Ты ничего не сможешь сделать, Джерри. Мой отец – это мой отец.
Он сам привез меня и высадил здесь, даже не выключив двигатель. Мне не было позволено взять машину на лето. Я поздно вернулся домой после ночи, проведенной с Санни, тем самым потревожив его. Он был недоволен моим объяснением, где я был. Мои ребра все еще болели от его недовольства, а потом он забрал мою машину.
- Найди дорогу домой в воскресенье или придумай что-то, - были его последние слова.
Джерри наклонил голову, изучая меня.
- Полагаю, у тебя есть история, но думаю, что ты слишком скрытный, чтобы делиться. Вот, что я собираюсь сделать. Я слегка обманул твоего отца и сказал ему, что за эту работу платят гораздо меньше, чем обычно. Так что каждую неделю я буду отдавать тебе разницу. Тебе решать, что ты будешь с ней делать.
Я моргнул.
- В комнате рядом с офисом есть кровать и отдельный душ. Она твоя на лето, малыш. – Джерри встал и отряхнул ноги. - Мне интересно... твой отец пришлет за тобой машину? Я видел, как он высадил тебя и уехал, но я знаю, что ты должен видеться с ним по воскресеньям.
Я покачала головой, теперь смущенный.
- Нет, сэр, хмм, Джерри. Я встану пораньше и прогуляюсь.
- Пять миль?
- Хорошая тренировка. - Я пожал плечами.
Он покачал головой.
- Пойдем.
Джерри подвел меня к одной из хозяйственных построек и открыл дверь. Внутри стоял двухместный скутер, на ручке которого висел шлем. Он был старый, немного ржавый и нуждался в хорошей чистке. Я посмотрел на Джерри, который наблюдал за мной.
- Ты разбираешься в двигателях? – спросил он.
- Немного. Мой друг - механик, и я иногда помогаю ему.
Джерри протянул мне связку ключей.
- Настрой его и заправь газом. Ты можешь пользоваться им по воскресеньям и в любое другое свободное утро. - Он подмигнул. - Я не мог не заметить, как загорелись темные глаза одной девушки, когда она услышала твое имя, или как ты небрежно попросил показать список работников и их выходные. Или что более интересно, твои два дня совпали с ее.
Я с усмешкой наклонил голову.
Выходя из сарая, Джерри остановился.
- Обязательно надевайте шлем. Документы на аппарат в маленькой сумке. Тебе еще что-нибудь нужно, малыш?
Я не удержался.
- Было бы здорово получить еще один бутерброд.
Он рассмеялся.
- Возьми его сам, малыш. Хозяйка любит смотреть, как ты ешь.
Я смотрел, как он уходит, чувствуя себя подавленным. Я не привык к доброте, если не считать Санни и ее семьи. Чаще всего люди относились ко мне снисходительно из-за того, кем был мой отец. Некоторые недолюбливали меня из-за этого, а другие игнорировали. Равнодушие или враждебность были главными реакциями, когда люди слышали мое имя. Я к этому привык.