Они позволили своему тридцатишестилетнему сыну делать собственные открытия и принимать собственные решения.
И поведение папы и мамы заставило меня призадуматься. Так ли уж я была права, считая, что прекрасно их знаю?
Так ли уж ортодоксальна наша семья?
Так ли уж традиционны их ожидания? Да и мои собственные?
А как насчет храбрости и независимости?
Насчет того факта, что я не Дэвид и никогда им не была?
Короче говоря, я совсем растерялась. Мир, казавшийся таким устойчивым, рушился. Все, в чем я была так уверена, стало казаться сомнительным. На все легла тень.
Обман. Нерешительность. Неуверенность…
Только собственной нечестностью я погубила все, что у нас было с Крисом. Да, возможно, мы не были предназначены друг для друга, но будь я с самого начала честна с ним, могла бы уберечь нас обоих от сердечной боли и обид.
С Барри такого не будет. Иначе я перестану себя уважать.
Поэтому я позвонила ему и мягко объяснила, что встречалась с другим, но все внезапно закончилось. И теперь я, естественно, выбита из колеи, и что было бы несправедливым проводить сейчас время с Барри, поскольку я сейчас не в том состоянии, чтобы начинать что-то заново.
Барри отнесся к моему признанию с пониманием. Точнее, вел себя безупречно, за что я была ему благодарна. Но все-таки он не снял меня с крючка!
– Даниэлла, – сказал он, – если ты встречалась с кем-то и так сильно расстроена разрывом, полагаю, эти отношения были очень важны для тебя. В таком случае могу я спросить, почему ты согласилась увидеться со мной в Бостоне?
– Не могу точно объяснить, – призналась я. – Но я рада, что мы увиделись. Знаю, это звучит эгоистично, – так оно и есть, но ты мне нравишься. И мы прекрасно провели время.
Барри с сожалением усмехнулся:
– Что же, мне очень жаль. И тебя и меня. Надеюсь, ты скоро успокоишься. Что же до меня… не стану лгать и утверждать, что мне безразлично. Ты мне нравишься, Даниэлла.
– И мне тоже очень жаль, – всхлипнула я. – Правда.
– Слушай, может, через несколько месяцев, если мы оба…
– Может быть, – согласилась я. – Через несколько месяцев.
И, повесив трубку, без всякого энтузиазма принялась выбирать платье и прическу для Великого дня Клер.
Мое мнение об Уине так и не изменилось, но Клер была моей подругой, и я твердо решила уважать ее выбор.
«Кроме того, Даниэлла, – сказала я себе, – что ты знаешь об истинной любви? И вообще знала ли хоть что-то?»
КЛЕР
СТОЙКОСТЬ
Ночь перед свадьбой.
Последняя ночь незамужней женщины.
Хотя, возможно, такая ночь уже была. Накануне встречи с Уином много лет назад.
Так или иначе, уже завтра вечером я стану миссис Уинстон Каррингтон III. Клер Джин Уэллман Каррингтон.
Столько имен, которые приходится носить с собой всю жизнь!
Столько ролей играть…
Мы заказали номер для новобрачных в старом «Ритце». Было десять вечера, и, по мнению родных, я давно уже лежала в постели. Но сна не было.
Насколько я знала, Уин и кое-кто из приглашенных на свадьбу все еще сидели внизу, в баре. Я натянула платье и спустилась на первый этаж.
И замерла у двери полупустого бара.
Голос Уина поднимался и спадал волнами. Я услышала расклад своей жизни на все последующие годы. Никаких сюрпризов. Ничего нового. Все согласно плану. Плану Уина.
Собственно говоря, неплохая жизнь. Только вот моя ли?
А если не моя, чья тут вина?
– Клер, возможно, сразу же захочет ребенка, – продолжал Уин, – но если она забеременеет, я немедленно потребую, чтобы она уволилась. Мы прекрасно сможем прожить и на мое жалованье. Более чем прекрасно.
Я услышала негромкий рокот мужских смешков.
О да, Уин. Мы все знаем, что ты делаешь деньги. Кучи и кучи денег.
– Думаю, следующие несколько лет мы будем проводить отпуск на озерах. Пусть бабушки и дедушки порадуются на внуков. Конечно, Клер хочет в Париж, но это может подождать. Может, свожу ее на десятую годовщину свадьбы.
Еще десять лет…
«Это будет не такая уж плохая жизнь, Клер, – наставительно сказала я себе, поднимаясь на лифте в номер для новобрачных. – Свою долю утешений ты получишь».
КЛЕР
ЭКСПРОМТ
Я стояла у алтаря.
Уин стоял рядом.
На церковных скамьях расселись друзья и родные.
Преподобный отец громко читал, держа перед глазами листок бумаги.
А я размышляла о том, что…
Иногда мы, женщины, забываем, что у мужчин тоже есть чувства.
Иногда мы забываем, что мужчины тоже когда-то были малышами, нуждались в ласках и поцелуях. И что мужчины во многих отношениях так и остались мальчишками, в точности как и женщины, во многих отношениях оставшиеся девчонками.
Иногда мы, женщины, забываем, что мужчины так же сильно нуждаются в любви, как и мы, женщины.
И нам в самом деле никогда, никогда не следует забывать об этом.
Я не могла выйти замуж за Уина, как ради него, так и ради себя.
Священник только что прочитал вводную молитву.
И теперь с улыбкой воззрился на нас.
Довольно.
– Я не могу выйти за тебя, – выпалила я. – Не могу!
Преподобный нахмурился и подступил ближе.
– Дорогая, – прошептал он, – вы хорошо себя чувствуете?
Сбитый с толку Уин ошеломленно уставился на меня.
– Прекрасно, – твердо ответила я.
Неизвестно, слышали ли меня в этот момент друзья и родные. И не все ли равно?
– Я прекрасно себя чувствую, – повторила я, – потому что больше не желаю лгать. Хватит с меня вранья. Моя душа больше не выдержит тяжести обмана.
Лицо Уина потемнело: похоже, до него постепенно начинала доходить истина.
– Что ты мелешь? – прошипел он, сильно сжимая мой локоть. Пальцы больно впились в кожу, и я резко отдернула руку. Преподобный ахнул, а по церкви пронесся шепоток.
И тут я повернулась и бросилась бежать.
ДЖИНСИ
ОНА ПОШЛА ВРАЗНОС
Конечно, я слышала истории о невестах и женихах, бросающих женихов и невест прямо у алтаря, но в жизни не предполагала стать свидетельницей столь драматичного события.
Все казалось нереальным, как в кино. Клер, несущаяся по проходу, преподобный, поспешно уводящий Уина и шафера от алтаря, истерические вопли какой-то пожилой дамы, дети, весело бегущие за Клер, – похоже, они решили, что все это такая новая игра. Даниэлла даже минуту спустя так и не сумела подобрать отвисшую челюсть… Пришлось помочь. Я осторожно нажала на ее подбородок и заставила закрыть рот.
– Вот это да! – восхитился Рик. – Вот это да!
– Не могу поверить, что она натворила, – потрясенно прошептала Даниэлла. – Я… я… Потрясающе!
– Я горжусь Клер! – объявила я. – Уин – жлоб. Клер заслуживает лучшего мужа!
Даниэлла принялась обмахиваться полученной на входе программкой.
– Верно, но у алтаря! Она что, не могла бросить его за кулисами или где-то там еще?
– Тут я согласен с Даниэллой, – поддержал Рик, за что получил мой негодующий взгляд. – Ладно, может, она не могла собраться с духом до последнего момента. Но согласись, пусть парень и жлоб, не стоило так жестоко поступать с его родными. Да и со своими, в общем, тоже.
– Придется вернуть подарок в магазин, – пожаловалась я, ткнув пальцем в красиво упакованную коробку, лежавшую рядом на скамье. – Подумать только, я даже воспользовалась ее списком!
– И она выглядела в этом платье просто ослепительно, – пробормотала Даниэлла. – Какая жалость!
Исход продолжался.
Сначала мимо нас проплыли мистер и миссис Каррингтон. Миссис Каррингтон выглядела бледнее свадебного риса. Лицо мистера Каррингтона, наоборот, приобрело зловеще-фиолетовый оттенок.
За ними проследовал Трей, одетый с иголочки, в черном смокинге. Проходя, он подмигнул нам.
И наконец, Уэллманы – точные копии несостоявшихся родственников. Белое и красное. Шок и ярость.