— Эй, а что твои книги?
— Да, черт с ними, — сказал он, спеша. — Пожалуйста… пошли…
— Боже, наверное, это на самом деле так важно, — пробормотала она, подняв с асфальта книги и последовав за ним. У нее в руках было, нечто похожее на Стивена Кинга в потрепанном до ужаса бумажном переплете, и «Приключения Тома Сойера».
— Куда мы идем? — крикнула Джейн, когда Эймос оторвался от нее на добрый десяток футов.
— Недалеко, но нам надо спешить.
На углу Эрбор Лейн и Виста Драйв Эймос Делтон снова начал ее подгонять, оглядываясь через плечо. Он зашел в растущие на пустом пространстве заросли кустарника. Высокая трава почти скрывала щит с надписью: «Земля на продажу». Она видела голову Эймоса Делтона над густой растительностью.
Остановившись на краю пустыря, она крикнула:
— Я никуда не пойду, пока не скажешь, куда мы идем…
Эймос остановился. Его лицо лишь выступало над травой и кустами.
— Там Арти, — крякнул его голос. В нем были нотки отчаяния. — С ним что-то случилось.
— Почему ты не сказал об этом сразу? — у нее в голосе была тревога. Она вспомнила его ночные кошмары, отбросила все опасения вместе с боязнью змей и лягушек, и последовала за Эймосом через это заброшенное пространство. Трава была сырой от недавнего дождя, и ее ноги тут же промокли. В кроссовках захлюпала слизкая жижа, и она содрогнулась от отвращения.
Эймос Делтон мельтешил где-то впереди. Она почти его не видела. Одна из его книг вывалилась у нее из рук, и она пробормотала: «Да, черт с ней», — и продолжила неуклюже пробираться через растительность, будто под ее ногами по колено была вода. За дикой растительностью начиналась заброшенная часть жилого квартала. Там росли деревья, среди которых в сухую погоду дети играли в свои таинственные игры. Она увидела сарай с просевшей крышей и заколоченными окнами, просматривающимися через стену сосновых деревьев. Ее никогда не интересовало, что здесь находится. Это был своего рода детский уголок, укромное место, куда Арти приходил с такими же оболтусами, как и он сам, чтобы проводить время в играх и в общении друг с другом.
— Надеюсь, это не шутка, — крикнула она вслед Эймосу, перестав на него злиться из-за боязни за безопасность Арти.
— Не шутка, — сказал Эймос, остановившись и повернувшись к ней лицом. Их разделял десяток футов. А затем указал на сарай: — Он здесь…
Она также остановилась. Все выглядело тихо. Не было слышно ни пения птиц, ни лая собак, ни шума ветра, гуляющего среди деревьев.
— Арти, — крикнула она. — С тобой все в порядке?
Никто не ответил. Она сделала несколько шагов вперед.
— Сюда, — послышалось из сарая. Голос был приглушенным, полным муки и, может быть, боли. Это мог быть голос Арти. — Быстрее… — голос задыхался, будто бы ему не хватало воздуха.
Инстинкт и осознание того, что Арти в опасности, и ему что-то угрожает, подтолкнул ее к сараю. Она ни за что не оставит его в беде. Боковым зрением она увидела Эймоса, удаляющегося своим быстрым спотыкающимся шагом, что вызвало у нее новые подозрения, но этого было не достаточно, чтобы изменить намерения.
Задыхаясь и понимая, что вся покрылась потом, она добралась до двери.
— Арти, — крикнула она. — Ты здесь?
Дверь открылась, и перед ней возник Майки Лунни, оскаливший улыбку, какую у него на лице она еще ни разу не видела — полную хитрости и триумфа. В глазах было безумие.
В руке у него была тряпка. Специфический запах исходил не то от самого Майки, не то от тряпки или просто от затхлого пространства сарая. Он сделал шаг в ее сторону, и она отступила назад, споткнувшись и чуть не упав. Майки подошел ближе. Он двигался быстрее, чем когда-либо это делал у нее на глазах, в его движениях была угроза. Его рука уже схватила ее за шиворот, и ее ударил в нос сладкий, насыщенный запах, который показался ей пьянящим. Она отбивалась, пытаясь вырваться из рук Майки, но пахучая тряпка уже обмоталась вокруг ее лица. Она начала проваливаться в пустоту, будто катилась вниз с темной невидимой горки, как услышала ликующий голос Майки:
«Авенжер снова в деле!»
Она проснулась внезапно, будто вспыхнув в пробуждении, и поняла, что привязана к старому креслу бельевой веревкой, тряпка с тошнотным запахом была у нее во рту, а губы заклеены клеящей лентой. Попытавшись шевельнуться, она поняла, что это бессмысленно: запястья были крепко привязаны к подлокотникам тронообразного кресла, а щиколотки были также связаны между собой. Кляп у нее во рту вызвал в ней панику, угрожая ей смертью от удушья. Пытаясь хоть как-то себя успокоить, она начала извиваться, чтобы узнать, насколько крепко она привязана. Веревка натирала ей запястья и врезалась в щиколотки. Дышать можно было лишь носом. Затхлый аромат разъедал ноздри.
Через дыры в крыше просачивалось солнце, слабо освещая помещение сарая, в котором она была пленена. Все помещение было завалено всяким хламом: ржавыми инструментами, ящиками со старыми тряпками, сложенными в нестойкие стопки газетами. Разглядев все, что ее окружало, она испугалась одной лишь мысли, что по полу могут шастать крысы или по стенам карабкаться пауки.
Дверь открылась, и поток солнечного света ударил ей в глаза. В двери появилась темная фигура, которая перекрыла собой яркий свет. Когда дверь закрылась, то сквозь солнечные пятна, пляшущие перед ее глазами, она увидела Майки Лунни.
Инстинктивно, она попыталась говорить, но смогла издать лишь странный животный звук. Веревка давила ей на горло, отчего ее начало рвать. Побоявшись удушья, она постаралась расслабиться.
Когда Майки в развалку подошел к ней ближе, то она чуть не ослепла от удивления, будто увидев его впервые. Он был даже не толстым, а пухлым или даже раздутым. Выпяченный живот, щеки. Над глазами не было бровей, что делало их невероятно большими, будто они могли вывалиться из орбит, если бы кто-нибудь сплющил его наголо выбритую голову. Без бейсбольной кепки она ни разу его не видела. Приблизившись, он снова оскалил улыбку, нагнулся над ней, а затем выпрямился, пристально разглядывая, будто она была лабораторным препаратом или каким-нибудь причудливым животным в зоопарке. Это был оскал злого дьявола, а не улыбка старого доброго Майки Лунни — того, который стриг газоны и подкармливал птиц.
Затем оскал прошел, и он снова стал тем же старым Майки, которого она знала.
— Ты в порядке, Джейн? — его глаза изучали ее, пробегая через все ее тело. Она попыталась отскочить в сторону вместе с креслом, но пошевелиться не представлялось возможным.
Она еще раз попробовала говорить. Попыталась сказать: «Что ты здесь делаешь?» — но это были лишь мычащие звуки, к тому же она боялась, что задохнется.
Продолжая с любопытством ее разглядывать, он сказал:
— Я могу вытащить эту тряпку у тебя изо рта, если только ты пообещаешь, что не будешь кричать.
Она энергично кивнула.
— Даже если ты и закричишь, то тебя все равно никто не услышит, но Авенжер разозлится.
Она вспомнила, как он упомянул о каком-то Авенжере, когда накинул ей на лицо и нос жуткую, вонючую тряпку. Кто такой Авенжер?
Продолжая кивать ему, она попыталась сказать глазами, что ее рот не может ему ответить.
Он аккуратно удалил со рта клеящую ленту, чтобы ей не было больно. Его деликатная мягкость и доброта ее удивили. Наконец, рот был свободен. Она пыталась сплюнуть накопившийся во рту гадкий привкус. Зубы болели.
— Зачем ты это делаешь, Майки? Что с тобой случилось? — когда она начала говорить, то у нее изо рта вылетали брызги коричневой от грязи слюны.
— Со мной ничего не произошло, Джейн, — сказал он, сделав шаг назад и упершись руками в бедра. Глаза были все такими же огромными. — Это ты. Это с тобой нечто случилось.
— О чем ты говоришь, — в ее голосе проступило напряжение. Гнев пересилил чувство страха, вызванного самой невменяемостью этой ситуации.
— Не повышай на меня голос и не кричи. Если будешь кричать, то я с тобой сделаю то же, что и с Воном Мастерсоном, а затем с дедушкой, — он поднес палец к губам и захихикал. — Конечно, я с тобой что-нибудь такое сделаю, что-нибудь необычное…