— Конечно, конечно. Я все отлично понимаю. Поэтому сегодня и привезла с собой девочек. Ты должен увидеть их прежде, чем они выйдут замуж.
С мягкой улыбкой она слегка подтолкнула всех троих к Мигуэлю. Естественно, строить какие-либо серьезные матримониальные планы для девочек трех, шести и двенадцати лет было бы смешно. И по кислой улыбке Мигуэля Элена поняла, что ее стрела попала в цель. Действительно, посмотрев сверху на своих сестер, он едва их узнал.
Паула уже не была малышкой, восседавшей на руках матери. Грасиелла, улыбаясь, демонстрировала отсутствие одного молочного зуба. Но больше всех изменилась Сара. За прошедший год она выросла на несколько дюймов, а ее умное личико вытянулось. И совсем другими стали глаза: они больше не излучали бесконечной привязанности, с которой Сара раньше смотрела на брата. Вместо этого в них появилось что-то почти враждебное, обвиняющее.
Младшие сестренки с нежностью ответили на объятия и поцелуи Мигуэля. Но старшая решительно оттолкнула его.
— Что произошло, Сара?! — удивленно воскликнул он. — Не выспалась? Впрочем, ты всегда была соней!
Но девочка никак не реагировала на подобные попытки вывести ее из раздраженного состояния.
— Зачем тебе понадобилось ехать в Южную Америку? — с вызовом спросила она. — Ты же обещал навсегда вернуться домой, как только получишь степень магистра. Обещал! Обещал!
— Не надо, Сара. Я действительно говорил, что вернусь в этом году. Но, пойми, в Эквадоре столько людей нуждаются в помощи!
— А те, кто живет здесь, в резервации? — стояла на своем Сара. Им не нужна помощь?! Скажи лучше, что ты просто не хочешь к нам возвращаться! Разве не так?
Сара повернулась к брату спиной и спрятала лицо на груди отца. Тот согласно кивнул поверх ее головки.
— Знаешь, Мигуэль, она права. У тебя дома полно важной работы. Нам действительно нужен кто-то, разбирающийся, как и ты, в химии, чтобы изучить старые методы приготовления красок для керамических изделий. Я уже не говорю о том, что Целия считала дни в ожидании твоего приезда. У нее очень тяжело заболела мать. А то мы непременно сегодня взяли бы и ее с собой. Может быть, хоть это убедило бы тебя в необходимости вернуться домой.
Уилл улыбнулся, но лицо Мигуэля осталось серьезным и мрачным. Целия Очоа. Все кругом ожидали, что он женится на этой девушке, хотя Мигуэль не делал ей предложения. Но даже она не сможет его удержать здесь. А тем более — дом. Ультраконсервативная резервация индейцев пуэбло, в которой было запрещено проводить не только электричество, но и водопровод.
И все же, глядя на лица единственных оставшихся в живых родственников, Мигуэль не решался сказать им главное, что сейчас занимало его мысли. Ибо знал, что снова будет уверять их… Снова лгать… К счастью, объявление о начале регистрации пассажиров на его рейс избавило Мигуэля от необходимости добавить этот грех к длинному списку уже содеянных…
— До свидания, сынок, — прошептала Элена. — Я буду молиться, чтобы качина были к тебе добрыми и помогли благополучно вернуться домой…
Когда через несколько минут в самолете Мигуэль застегивал ремень безопасности, он вспомнил благословение матери. Даже если древние божки пуэбло действительно существуют, они никогда не станут ему помогать. Потому что Мигуэль О'Брайан отказался стать одним из членов племени пуэбло.
О, он хотел им быть! Еще ребенком мечтал об этом. Особенно после того, как умер его отец. Но Мигуэль был совсем не похож на аборигенов пуэбло. Высокий рост, цвет и разрез глаз он унаследовал от отца — Рамона О'Брайана, в жилах которого текла смешанная мексиканско-ирландская кровь. И все же главной причиной, заставившей его переменить свое отношение к племени, было решительное нежелание жить по старым традициям и обычаям. Он стремился жить ради будущего, а не связывать себя узами прошлого. Ближайшие же два года хотел посвятить раздумьям над тем, как порвать с ненавистным ему прошлым, не нанося слишком болезненных ран семье и Целии…
Самолет быстро набирал высоту. Мигуэль смотрел на уходящую вниз землю. Вдруг его глаза расширились. Он узнал старый грузовик с деревянным кузовом, медленно взбирающийся на панамериканскую автостраду. И хрупкую фигурку, державшуюся одной рукой за высокий поручень, а другой отчаянно махавшую вслед его самолету.
Это была Сара, смягчившаяся, хотя и угадавшая правду, которая скрывалась под выдуманным им предлогом необходимости вступления в Корпус мира. Предлогом, в который он и сам был готов верить до сегодняшнего утра.
О, он, конечно, будет нужен в Эквадоре! И сделает все возможное, чтобы достойно представлять там свою страну. Но в двадцать один год Мигуэль Энрике Винченце О'Брайан уже отлично понимал, что его отъезд в Южную Америку стал осуществлением высказанной им еще в восьмилетнем возрасте угрозы: убежать из дома!