– Значит, поэтому ты как-то скрываешься, даже сидя в машине? – спросил Пётр.
– Оказывается, так заметно, – сказала она. – Это так. Отец очень плохо и ревностно относится ко всем ухажёрам. Мы для него заморозились в том возрасте, когда ещё бантики носили, – улыбнулась Алина. – Поэтому прошу, Пётр, отнесись к этому с пониманием. Не станем пока афишировать наши отношения.
– Не вопрос. Для меня это не проблема, – улыбнулся он.
– Да. Тебе это только на руку, – сказала Алина, играючи ударив его в плечо.
Они вошли в деревушку. Она была совсем небольшая, даже своей школы не было, и дети ходили учиться в соседнюю деревню. Дома с деревянными заборами, многие из которых были ярко расписаны красивыми узорами. Здесь проживала малая народность коренных жителей этих земель, и во многом они сохраняли свой традиционный образ жизни, главным образом, промышляя рыболовством.
Купив рыбы горячего копчения и зелёного чая, они уселись на причале и приступили к обеду. Проведя ещё некоторое время вместе, довольные и уставшие отправились домой.
– Останови здесь, – показала Алина. – Мы уже недалеко от дома, поэтому могут заметить. Я дойду сама, – напомнила она и поцеловала Петра, уже выходя из машины. – Увидимся на следующих выходных.
– Я не смогу, иду на свадьбу к другу, – вспомнив, сказал Пётр.
– Увидимся, Пётр, – она улыбнулась и закрыла дверь чёрного седана. А Пётр смотрел на неё, пока она шла по дороге вдоль частных домов.
III
На подъезде к дому у Петра зазвонил телефон. Это был Григорий Шутенбрег. Он взял трубку, медленно заезжая на подземную парковку.
– Ну, здравствуй, звезда вчерашнего вечера, – торжественно сказал Пётр.
– Даже не вздумай так сказать при моей супруге, – пробормотал Григорий. – Не могу вспомнить вчерашний вечер. Мне до сих пор плохо. Тем не менее, как свидетель н будущей свадьбе, а, значит, и ответственный за развлечения на мальчишнике, должен напомнить, что сегодня второй день. Будем сидеть в сауне, – официально доложил Григорий. В конце речи показалось, что ему снова плохо.
– Тебе захватить минералки или какой-нибудь кисломолочки? – спросил Пётр.
– Да, спасибо. И то, и другое. – Пробормотал Григорий и бросил трубку.
На этот раз, вечер прошёл спокойно. Заказали очень много еды, а из выпивки было только пиво. Это был хороший субботний вечер.
Разумеется, от охмеления это не удержало. Высокая температура и выпитое на старые дрожжи дало о себе знать. Готовые были все, кроме Григория Шутенберга, который сидел в обнимку с минеральной водой и ждал, когда всё закончится и он поедет домой к своей единственной и неповторимой Наталье Шутенберг.
III
Пётр открыл глаза. Был уже обед следующего дня. Он лежал, уткнувшись левой стороной лица в подушку, и уловил еле слышный запах. В постели остался совсем тонкий аромат Алины. Пётр ощутил, как наполняется хорошим настроением, и растянулся во всю кровать. Взял телефон проверить время. Было почти два часа дня, три пропущенных вызова и несколько сообщений. Пётр отложил телефон на тумбу рядом с кроватью и пошёл в ванную.
Доев обеденный завтрак и потягивая кофе, Пётр решил просмотреть полученные сообщение и почитать свежие новости с телефона. До новостей он не дошёл. Сообщения были от невесты Семёна Скворцова. Ангелина спрашивала, не у него ли остался ночевать Семён. В последнем смс просила перезвонить скорее, она волнуется после того, как обзвонила всех друзей и не нашла, у кого остался Семён.
Позвонив Семёну, он убедился, что телефон отключен. Следующий был, разумеется, ответственный свидетель.
– Григорий, ты жив?
– Привет, Пётр, – неожиданно сказал в ответ женский голос. – Он спит до сих пор. Что случилось? Почему все звонят ему? – удивилась Наталья.