Самой ранней формой непрерывной социальной организации был клан — группа родственных семей, занимающих общий участок земли, имеющих один и тот же тотем и руководствующихся одними и теми же обычаями или законами. Когда группа кланов объединилась под началом одного вождя, образовалось племя, ставшее второй ступенью на пути к государству. Но это было медленное развитие; у многих групп вообще не было вождей,2 а многие, похоже, терпели их только во время войны.3 Вместо того чтобы считать демократию увядшим перышком в шапке нашего века, она проявляет себя с лучшей стороны в нескольких примитивных группах, где существующее правительство — это всего лишь власть главы семьи, клана, не допускающая никакого произвола.4 Индейцы ирокезы и делавары не признавали никаких законов или ограничений, выходящих за рамки естественного порядка семьи и клана; их вожди обладали скромными полномочиями, которые в любой момент могли быть прекращены старейшинами племени. Индейцы омаха управлялись советом семи, которые совещались до тех пор, пока не приходили к единодушному согласию; добавьте к этому знаменитую Лигу ирокезов, по которой многие племена обязались — и выполняли свое обещание — сохранять мир, и вы не увидите большого разрыва между этими «дикарями» и современными государствами, которые связывают себя обязательствами о мире в рамках Лиги Наций.
Именно война делает вождя, короля и государство, так же как и они делают войну. На Самоа вождь имел власть во время войны, но в остальное время на него никто не обращал внимания. У даяков не было иного правления, кроме правления главы каждой семьи; в случае раздора они выбирали вождем самого храброго воина и строго ему подчинялись, но как только конфликт заканчивался, они буквально отправляли его по своим делам.5 В мирные периоды наибольшим авторитетом и влиянием пользовался жрец или главный маг, а когда, наконец, в большинстве племен установилось постоянное царское правление, оно объединило в себе должности воина, отца и жреца — и стало производным от них. Обществом управляют две силы: в мире — словом, в кризисах — мечом; сила используется только тогда, когда внушение не помогает. Закон и миф шли рука об руку на протяжении веков, то сотрудничая, то сменяя друг друга в управлении человечеством; до наших дней ни одно государство не осмеливалось разделить их, и, возможно, завтра они снова объединятся.
Как война привела к созданию государства? Не то чтобы люди от природы были склонны к войне. Некоторые смиренные народы вполне миролюбивы; и эскимосы не могли понять, почему европейцы, придерживающиеся такой же миролюбивой веры, охотятся друг на друга, как тюлени, и крадут друг у друга землю. «Как хорошо, — апострофировали они свою землю, — что вы покрыты льдом и снегом! Как хорошо, что если в ваших скалах и есть золото и серебро, к которым так жадны христиане, то оно покрыто таким снегом, что они не могут до него добраться! Ваша неплодовитость радует нас и спасает от посягательств».6 Тем не менее, первобытная жизнь была сопряжена с периодическими войнами. Охотники сражались за счастливые охотничьи угодья, еще богатые добычей, пастухи — за новые пастбища для своих стад, землепашцы — за девственную землю; все они порой воевали, чтобы отомстить за убийство, или чтобы закалить и дисциплинировать свою молодежь, или чтобы прервать монотонность жизни, или чтобы просто грабить и насиловать; очень редко — ради религии. Существовали институты и обычаи для ограничения резни, как и у нас: определенные часы, дни, недели или месяцы, в течение которых ни один джентльмен-дикарь не будет убивать; определенные должностные лица, которые были неприкосновенны, определенные дороги нейтрализованы, определенные рынки и убежища отведены для мира; и Лига ирокезов поддерживала «Великий мир» в течение трехсот лет.7 Но по большей части война была излюбленным инструментом естественного отбора среди примитивных народов и групп.
Его результаты были безграничны. Он действовал как безжалостный истребитель слабых народов и повышал уровень расы в мужестве, насилии, жестокости, интеллекте и мастерстве. Она стимулировала изобретения, создавала оружие, которое становилось полезным инструментом, и искусства войны, которые становились искусствами мира. (Сколько железных дорог сегодня начинаются со стратегии и заканчиваются торговлей!) Прежде всего, война растворила примитивный коммунизм и анархизм, ввела организацию и дисциплину, привела к порабощению пленных, подчинению классов и росту правительства. Собственность была матерью, война — отцом государства.